Если мы хорошо знаем каждую звезду сцены, совсем не обязательно звездам знать каждого зрителя. У главного врача областной стоматологической поликлиники Сергея Тюрина за его стоматологическую карьеру — а он только что отметил свое шестидесятилетие — в кресле побывали тысячи пациентов, но первого, как это ни удивительно, он помнит очень даже хорошо.
1. «Ты помнишь, как начиналось…»
Мне почему-то казалось, что стоматолог помнит своего первого пациента точно так же, как каждый из нас хорошо помнит своего первого стоматолога. В моей голове, например, картинка «в цвете» сохранилась и не выцвела: от любимого земляничного варенья заболел зуб, мама доходчиво объяснила, что «доктор только посмотрит…», и доктор, действительно, посмотрела, но ещё, применив не действовавшее обезболивание, удалила гнилой корень. Это, в самом деле, было «незабываемо». Однако даже если мы хорошо знаем каждую звезду сцены, совсем не обязательно звездам знать каждого зрителя. У главного стоматолога Брянской области, главного врача областной стоматологической поликлиники Сергея Вячеславовича Тюрина за его стоматологическую карьеру — а он только что отметил свое шестидесятилетие — в кресле побывали тысячи пациентов, но первого, как это ни удивительно, он помнит очень даже хорошо. Точнее, первую.
— Мы к концу второго семестра второго курса начинали работать с живыми пациентами. Тренировались сами на себе. Моим первым пациентом была моя же сокурсница, выпускница Смоленского государственного медицинского института Людмила Звягина. Сейчас она главный врач Вяземской стоматологической детской поликлиники — в Смоленской области. Помню, что в течение нескольких дней мы лечили с ней один или два зуба… Она была удобным пациентом — то есть терпела. А если говорить о пациентах в практической деятельности, то, когда у нас уже была госпрактика, «моей рукой водила» легендарная врач-терапевт Вера Ивановна Синяя. Я проходил практику вместе со своей будущей супругой в 1972 году в первой городской стоматологической поликлинике, где Вера Ивановна была заведующей терапевтическим отделением. Это уникальный человек, она учила нас буквально всем тонкостям, объясняла детально, но была очень требовательной и жестко относилась, прежде всего, к себе, к своим обязанностям, никогда не позволяла расслабиться — никому, ни себе, ни персоналу…
Бывают хорошие учителя, которые дают много полезного, но их фамилии почему-то вспоминают с трудом, а бывают с большой буквы — Учителя, их помнят по имени-отчеству всю жизнь. Почему так? Потому, наверное, что очень любят свое дело и отдают ему чуть больше, чем возможно, видят в учениках будущее: не получится из них хороших стоматологов, не будет и хорошей стоматологии.
В те годы начинающий врач-практик по наитию не мог работать, его приводил к пациенту человек, который за него отвечал — непосредственный руководитель. Вот у них непосредственным руководителем и была Вера Ивановна Синяя.
В Смоленском мединституте, между прочим, студенты сами изготавливали себе гипсовые фантомы — своими руками. Удаленные старшекурсниками зубы после стерилизации закрепляли в гипсовых моделях и потом уже на этих зубах «отрывались». Это было море удовольствия… Сейчас есть, трехмерные фантомы, виртуальные… любые, а тогда… Но у них было другое преимущество — они сами буквально по крохам собирали и поэтому к началу практической деятельности знали досконально.
За свою последнюю студенческую практику Сергей Тюрин дал два врачебных месячных плана! Это и предопределило выбор — он стал ортопедом. Сегодня студенты — даже московские выпускники — принимают по пять — шесть человек за весь цикл подготовки. То есть подготовка, можно сказать, нулевая. Фактически поликлиника получает сырой материал, из которого, конечно, стараются что-то «вылепить», но нужны месяцы и даже годы, чтобы стать профессионалом. Во Франции, например, врача готовят двенадцать лет, прежде чем допустить до самостоятельной практической деятельности. Двенадцать! И все это время он является только помощником врача по своей специальности. У нас же сегодня полный простор, все сразу усиленно мечтают о своих клиниках. Хотя бы два — три года проработали в крупном учреждении, получили необходимые навыки, а потом уже пускались в одиночное плавание, но некоторые забывают даже сказать спасибо своим учителям… так торопятся.
2. «Сынок, ты не будешь лётчиком…»
Отец был военнослужащий. Отсюда у него подчеркнутая, приобретенная с младых ногтей, выправка, он не любит опаздывать, любит точно и в срок выполнять свои обещания…
После Азербайджана переехали в Сещу, где отец заканчивал службу. Сергей, как и положено всем нормальным мальчишкам, мечтал стать летчиком, собрался поступать в летное училище. Учился отлично, физически развит так, что и сейчас даст фору многим, поэтому очень хотелось этак легко, на форсаже, взмыть однажды в небесную высь — романтика, адреналин… Но не прошел по зрению. Капитан-окулист, член врачебной комиссии, сказал, как в воду глядел: «Сынок, ты никогда не будешь летчиком, через три года наденешь очки…» Он ошибся чуть-чуть. Очки пришлось надеть через два года.
И вот дилемма: мама учитель математики и физики, завуч в школе — она, разумеется, видела сына будущим педагогом, отец военный… И тут сыграла ключевую роль его классная руководительница — умнейшая, как он помнит, женщина — она очень как-то тонко и ненавязчиво намекнула, что есть-де такой писатель Юрий Герман, который написал хорошую книгу «Полковник медицинской службы»… А у них в школе очень популярны были внеклассные чтения, которые по тем временам носили очень неформальный характер. Были диспуты, на которых обсуждали «национальные особенности в романах Чарльза Диккенса, Джека Лондона», читали Достоевского, которого в школьной программе не было и который практически даже не упоминался нигде, были вечера Есенина, Пушкина. Впоследствии он уже дома, с друзьями, проводил такие же импровизированные вечера… Он прочел по совету классной эту книгу и долго ходил под впечатлением. Уже не сомневался, что сможет стать пластическим хирургом — обязательно челюстно-лицевым. Такой вот судьбоносный штрих биографии.
А как попал на Брянщину? Тоже крутой поворот. Его оставляли на кафедре хирургической стоматологии, но это место заняла комсорг факультета. Он как истинный джентльмен, конечно, уступил. Получили они вместе с женой распределение в наш славный партизанский край. С одним чемоданом и одним портфелем прибыли в Брянск. Распределили их во вторую поликлинику, в Бежицкий район. И как-то сразу пошло, он стал сразу работать в детском отделении ортодонтом и параллельно совместительствовал в ортопедическом. Очень большую лепту в становление его как профессионала внесла Екатерина Петровна Герасимова. Его заведующая отделением, как он сам ее называет — вторая мама.
Все шло так гладко, как и не мечталось. И тут очередной трамплин: он получил взыскание и после этого ушел… на повышение.
Жена попала в больницу, он один с маленькой дочкой. Никого рядом, жили на частной квартире. После очередной операции попросился у руководства уйти на полчаса, чтобы отнести жене кое-что необходимое в больницу — это было обязательно и срочно. Но вот-вот должен был прийти на прием административный чиновник. Руководство остерегается гнева. Он говорит, что для него жена важнее, чем чиновник: «Пусть он посидит минут пятнадцать, пока я смотаюсь в больницу…» «Нет — прими его сейчас». Короче, он ушел в «самоволку» и за это ему влепили выговор. За чинонепочитание. Это был очень обидный выговор. Несправедливый. Потому что он никогда не считался с нагрузками и давал по три финансовых плана…
На следующий день его вызывает заведующий горздравотделом. «Ну, началось… Разборки полетов…» И, действительно, началось.
— Ты, знаешь, Сергей, я тут посмотрел твои штрихи биографии… — говорит заведующий горздравотделом Василий Иванович Валуев, — хочу рекомендовать тебя на должность заведующего отделом…
Вот так нежданно-негаданно, не имея никаких родственников и волосатых рук в нашем славном городе, он стал завотделом. Это было в 1978 году. В этом же году вступил и в партию. И на бюро райкома получил задание: курировать стройку новой стоматологической поликлиники в Бежице, по улице 22-го партсъезда. Ему еще не было и 28 лет на то время, когда он стал главным врачом — в истории брянского здравоохранения, да и, пожалуй, страны самый молодой главный врач.
3. Операция «Барит»
Впервые они стали делать в своей поликлинике фарфоровые коронки, начали применять высокоточное литье, начали работать на огнеупорных моделях, перерабатывали, между прочим, более шестнадцати килограммов золота в год — цифра, которую сегодня даже представить трудно. Переехали в новую поликлинику, но тут он получает очередное задание: организовать областную стоматологическую поликлинику. Он это сделал.
Самый интересный исторический момент — 1989 год, здесь, в Брянске, в новой поликлинике прошел последний пленум стоматологов Советского Союза. Легендарный пленум: приехали все светила — Лурье, Бажанов, Рыбаков… все главные стоматологи республик, которые уже через два года перестали быть союзными… Тогда они не ощущали, что в таком составе собрались в последний раз. Символично: новая поликлиника… и последний пленум.
Таких аналогов — такого уровня поликлиник — было еще два: в Питере и в Белгороде, больше нигде. Коренные брянцы помнят, что на том месте, где сейчас стоит пятиэтажный стоматологический дворец, был овраг и пивная точка…
Запомнился такой курьезный эпизод. В 1986 году проводит Анатолий Войстроченко свою планерку, проводил он планерки сам — первый секретарь обкома. Эта грозная планерка проводилась раз в месяц, и на ней доставалось всем. Тогда еще была плановая система и частенько не хватало чего-то, чтобы закрыть строительные проблемы. Выяснилось, что строители и отдел снабжения забыли заказать барит — специальное защитное вещество, которым покрывали стены рентгенкабинетов. Без этого рентгенкабинет не имеет права на существование, потому что излучение уходило бы за стены. Тюрин получает задание: добыть двадцать тонн барита. Единственное месторождение его на весь СССР — это Грузия. Не близкий путь. Но параллельно со стоматологической поликлиникой строилась тогда и Навлинская ЦРБ. На одном из совещаний получилось так, что он сидел рядом с главным врачом Навлинской ЦРБ.
— Ты где брал барит?
— Из Гори привозил… Взял с собой «материальную помощь», как положено, и поехал…
Жил главврач там больше трех недель, «выбил» вагон. Вагоны в те годы были еще большим дефицитом, чем сам груз. Поэтому, как только привезли барит в Навлю, сразу и разгрузили его у насыпи, чтобы немедленно освободить вагон и отправить его обратно. Больнице нужно было всего пятнадцать тонн. А привезли шестьдесят. Дожди, ветер… все распылилось в радиусе пятидесяти метров — он-то тяжелый, этот барит, но сыпучий, как цемент.
— Приедь, посмотри, я покажу тебе, где он лежал…
— Приеду, конечно…
Приехали смотреть, а там осталось всего три небольших холмика диаметром по полтора — два метра. Остальное впиталось в щебень дорожного полотна. Посоветовались с прорабом. Он говорит уверенно: «Вот этих трех кучек нам хватит. Вверху мы положим листовой свинец, а стены оштукатурим баритом по сетке…» Ну, раз так, поехали…
И вот три богатыря на ЗИЛе прибыли в Навлю. Разделись до… спортивного состояния пловцов и совковыми лопатами грузили этот барит целый день. Нагрузили так, что рессоры просели. Когда привезли барит в Брянск, оказалось, что в грузовик вошло семь тонн. А у него грузоподъемность — пять. Этот грузовичок не первой свежести скрипел, визжал, но доехал… Водитель за дорогу использовал весь арсенал метких выражений.
Выгрузили всё, как драгоценность, в отдельный ящик, сверху бережно накрыли рубероидом… Но самое интересное, что потом не могли отмыться от этого барита, пыль буквально въелась в тело. «Отличная защита от радиации…» — шутили коллеги.
На следующей грозной планерке первый вопрос — барит. И его поднимают: что там, Тюрин, нашел, где брать этот барит? Он докладывает скромно: сделано, стены оштукатурены…
Вот после этого его как-то особенно зауважали, и он получил карт-бланш.
4. Рокировка в длинную сторону
В 1986 году он познакомился с одним очень интересным человеком: начальником 111-го военного завода Валерием Петровичем Кривошеиным, они даже стали близкими друзьями. Кривошеин предоставил площади, куда сгрузили всё. Обычный парадокс тех дней: получали по разнарядкам оборудование, а складских помещений не было. 65 стоматологических установок с креслами, рентгенаппаратура, физиоаппаратура, стерилизационные шкафы, мебель и еще очень много всего того, что и составляет поликлинику. И вот Валерий Петрович, сориентировавшись по-военному быстро, дал два ангара, правда, при этом слегка усомнившись: «Да чем вы их будете заполнять-то?..» Забили их полностью. И еще осталось. Тогда очень выручил работавший главным врачом кардиодиспансера Валентин Константинович Серков, он часть своего подвала — несколько комнатушек под самое ценное терапевтическое оборудование — отдал стоматологам.
Заведующим облздравотделом был Анатолий Петрович Прасолов, он свою позицию четко озвучил: у нас есть главный стоматолог области и он будет главным врачом. Его поддержали, и Тюрин стал формировать команду. Свободного времени практически не было… Полгода работали, как сейчас модно говорить, командой, а тогда — группой единомышленников, которые сюда пришли… Без выходных. Вообще без выходных! Неделю на своих основных рабочих местах, а выходные на стройке.
Они поменялись местами с Валерием Князевым. Сделали своеобразную рокировку с дальним прицелом. Он был здесь главным врачом, а Тюрин в Бежице. Валерий Владимирович проявил профессиональную мудрость, он видел тот неподдельный энтузиазм, видел, что все силы его коллега отдаёт этой стройке… И они сразу, как истинные джентльмены, договорились, что переходят, но не создают никаких коллизий друг для друга. Тюрин в бывшей своей поликлинике два года не появлялся, чтобы никак не помешать и не повлиять на формирование новых отношений. Хотя иногда тянуло заглянуть. Здесь же обстановка была сложная: группировки вокруг авторитетных имен, у всех свои приверженцы… Пришлось эти группировки нейтрализовать и создавать общий коллектив, с единой целью. Заместителем у него был Николай Филиппович Мудров, они в одной связке, боевым тандемом, и проработали более двадцати лет, сейчас Николай Филиппович завотделением, заслуженный врач России… Они недавно тоже сделали свой шахматный ход, поменялись местами, с Натальей Гущиной — новые экономические отношения требуют новых подходов, в конкурентной борьбе нужно свежее видение перспектив, нужно постоянно внедрять новые технологии. Наталья Ильинична молодой, энергичный врач, она прекрасно чувствует современный ритм жизни.
Кстати, когда поликлинику уже построили, вдруг появилось очень много желающих получить здесь «жилплощадь». Целый этаж хотело забрать областное АСУ. Пришлось Тюрину даже поставить вопрос ребром: или я или АСУ. То есть, если бы не его твердость характера, не было бы у нас самого современного стоматологического — кстати, мраморного — дворца. Мрамор, который лежит на лестницах и в холлах, помог, а точнее приобрел для поликлиники БМЗ, которым руководил тогда Артур Николаевич Чебриков. За все время здесь не было ни одного капитального ремонта. Ни одного! Мало сделать хорошо, нужно еще и уметь содержать все в первозданном виде.
5. Ноу-хау… И никаких секретов
Был в истории поликлиники и самый страшный период — это 1993 — 1994 годы. Ликвидирована «Медтехника», ликвидированы госзакупки, ничего и нигде нельзя купить… Два года существовали на старых запасах. Ну, да —сверхнормативные запасы, нехорошо, нехорошо-с… Но они благодарили Бога, что они у них были. Это позволило выжить. Поликлиника тогда была одним из немногих учреждений, где вовремя, день в день, платили заработную плату. Это период, о котором можно сегодняшним школьникам рассказывать на уроках мужества.
Но пережили. Встала новая задача — насытить поликлинику объемом помощи. В два раза увеличивают ортопедическое отделение. Из двенадцати штатных должностей оно вырастает до двадцати двух. Два заведующих. Два терапевтических отделения. Хирургическое отделение с отделением профилактики и вспомогательным отделением, рентгенодиагностика, физиотерапия. Начинается создание новых структурных подразделений в стоматологии, которых не было раньше. Без гарантий безопасности для пациента уже не позволяют работать стандарты, многие идут по этому пути, проложенному областной стоматологической поликлиникой, где одним из главных отделений сам главный врач считает стерилизационное.
Здесь внедрена методика лечения опорного аппарата челюстно-лицевой области. Внедрена комплексная система лечения, различные виды шинирования, они до сих пор единственные, кто работает с драгметаллами. А на сегодняшний день альтернативы драгметаллам, кстати, нет. Металлокерамика на золоте — высшее достижение и химиков и врачей, потому что оба материала индифферентны и абсолютно безопасны для человека.
В терапевтических отделениях полнейшее обезболивание, только одноразовые инструменты. Одними из первых внедрили технологию лечения гуттаперчевыми штифтами и стекловолоконной оптикой.
Первыми приобрели панорамный рентгеновский аппарат, а недавно за свой счет купили еще один — с функцией передачи изображения на пленку и на бумагу, создана сетевая система подачи информации по этажам.
Интересный момент: для первых имплантатов не было денег (на инструмент), и на заводе полупроводниковых приборов с помощью тогдашнего его директора Вячеслава Федоровича Гребенщикова сделали копии швейцарских инструментов. В поликлинике работала московская профессура, был выездной цикл, попросили инструменты на два дня, чтобы получше познакомиться с ними. И сделали копии, которые до сих пор живы, работают!
В 2005 году, когда был принят закон о монетизации льгот, они лишились огромного государственного заказа по ортопедической стоматологии. В некоторых учреждениях до семидесяти процентов заказов были от льготных групп населения. И это ушло. Люди стали думать, куда потратить эти 400 рублей. И, конечно, не всегда решение принималось в пользу стоматологии: дети, внуки, хлеб насущный… Встал вопрос даже о сокращении отделения. Чтобы создать специалиста, нужны десятилетия, а чтобы ликвидировать — день… Не продуманно все у нас как-то получается… Но им удалось сохранить весь костяк и техников и врачей. Потом опробовали очень много разных форм работы. Сейчас — бригадная. Врач и техник абсолютно на добровольной основе работают по контракту между собой. Это, как выяснилось, самый лучший контроль… Это их ноу-хау. Они пришли к этому практическим путем. Чтобы выжить, нужна минимальная планка — вот такая. Но чтобы еще чуть-чуть заработать, нужна другая планка — вот такая. Вот это «чуть-чуть» стимулирует к постоянному росту. За последние пятнадцать лет финансовый план вырос более чем в два раза, что позволяет получать достойную зарплату, отпускные, различные пособия…
Внедрена модель смотрового кабинета. Фонд обязательного медицинского страхования принял эту модель. Весь поток пациентов проходит предварительный осмотр. Кабинет рядом с регистратурой. Человек же не может сам определить, что у него? Ну, болит… А к какому специалисту идти? Очень грамотный диспетчер ставит предварительный диагноз. И талон выдается к конкретному врачу. Сегодня нет проблем с очередями. Человек приходит в поликлинику и попадает к нужному врачу.
6. Работать надо с умом
В ортопедической стоматологии они делают все, кроме гибких протезов, которые относятся к группе временных. Не идут на покупку аппарата, который стоит 280 тысяч рублей, потому что такие аппараты есть в городе в двух организациях, и проще заказать у них этот протез. На город, считает Сергей Тюрин, достаточно одного такого аппарата. Надо начинать работать с умом. Надо все считать.
Его идея — объединить литейное производство в городе в единое целое. Таким образом, во-первых, можно отсечь нелегалов, которые, минуя договора, ухитряются изготавливать литье. Без литья ортопедической стоматологии нет. Только в областной поликлинике сегодня пять литейных установок. Но по городу они есть и у других учреждений. У кого-то работают, у кого-то недозагружены. Конечно, хорошо иметь литьё под боком, но экономически это не выгодно: нужно дать высокую зарплату литейщику, купить современные материалы, нести энергозатраты… А можно объединить усилия и значительно снизить себестоимость литья.
Когда они начали выездные циклы, зародилась идея создания факультета усовершенствования врачей в Брянске, в том числе и по стоматологии. Но нужен был хотя бы один кандидат наук. Тема, которую ему предложили — «Пути совершенствования стоматологической помощи в условиях смешанного финансирования» — сегодня еще более актуальна, чем тогда. Медицина на этом пути. В 2007 году кандидатская была успешно защищена. Она помогает в анализе сегодняшнего экономического положения. Основная проблема сегодня — наличие двух форм финансирования. Одноканальное — бюджетное финансирование. И внебюджетное финансирование. Внебюджетное в разы превышает бюджетное. То есть стоматологи сегодня выполняют функцию государства. Содержат учреждение… Но собственники — не они. Ортопедическое отделение, которое вносит самую большую лепту во внебюджет, не имеет госзаказа. Что-то тут не так, согласитесь. Как говорил Аркадий Райкин, может, надо в консерватории что-то поменять…
7. Играющий тренер
У него уже третье депутатство: два первых были при Советской власти, был депутатом Бежицкого района (1986 — 1989 годы), потом депутатом горсовета. Третье депутатство — по лини партии «Единая Россия», уже тритий год он возглавляет Советское местное отделение партии. Зачем? Он единственный представитель во фракции от здравоохранения, кто-то же должен добиваться решения проблем. Многое удается. Выделены, например, средства на ремонты городских больниц. Когда он пытается отстоять тот или иной социальный вопрос, практически все его поддерживают. Потому что он авторитетный доктор, потому что харизма его работает. Он участвует в приеме граждан в общественной приемной Путина. Более шестидесяти процентов вопросов удается решать положительно. Председатель стоматологической ассоциации Брянской области, член общественного совета при УВД, от общественной палаты области участвовал в заседаниях Общественной палаты РФ, главный врач крупнейшей поликлиники… Когда ему раньше кто-нибудь говорил, что у него, мол, нет времени, он воспринимал это как отговорку. Теперь понимает, что времени, действительно, нет. А он же еще относится к категории главных врачей, которые сами работают с пациентами. Как бывают играющие тренеры, так бывают и главные врачи, активно практикующие не для того, чтобы не разучиться держать в руках инструмент, а потому что жизни себе не представляют без своего дела. Он вместе с командой, всегда на поле. Единственное, о чем сожалеет — не успевает читать…
8. «Вы проходили снайперскую школу?»
Знаменитая ткачиха Валентина Голубева, с которой когда-то приходилось беседовать, обслуживала одновременно раз в десять больше станков, чем ее подруги по ткацкому цеху. Работа у ткачих — не из легких. Спросил, где она так закалилась? Она слегка задумалась, а потом вспомнила деревенское детство. У — маленькой девочки — была обязанность — наносить воды в баню. Там две бочки, они всегда должны были быть полными. Колодец в низине. И вот туда, под горку, она — с пустыми ведрами — бегом, а обратно, в гору — с полными ведрами. Для выносливости лучше тренировки и не придумаешь…
Все детство у Сергея Тюрина прошло в замкнутом пространстве. Жили в военных городках. Но сейчас его удивляют вопросы внуков: «А что делать, дедушка? Компьютера нет — чем нам заняться?» У них тогда было два дела: библиотека и спортзал. Ставили спектакли, играли в КВН, в волейбол. Он, по природе человек крепкий, занимался тяжелой атлетикой еще в школе — с восьмого класса. Выступал в пятиборье. Был членом сборной института по морскому многоборью, завоёвывал первые места, ездил на федеральные соревнования. Смоленский институт не без его непосредственного участия чемпионствовал в соревнованиях по гребле. Недавно ему посчастливилось пострелять в тире ДОСААФ из именного оружия легендарного лётчика трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина — из пистолета Стечкина. Пять выстрелов — сорок три очка. Если учесть, что до этого он из пистолета в последний раз стрелял сорок лет назад, то, очень даже неплохой результат. Там инструктор даже вежливо поинтересовался: «Вы проходили снайперскую подготовку?» Нет. Просто прошел военно-патриотическую школу — с восьмого по десятый класс. Не иметь значка «Готов к защите Родины!» не мог себе позволить ни один нормальный парень, это даже было унизительно — не иметь такого значка, потому что с тобой ни одна девчонка танцевать не пойдет.
Отца он видел редко, тот все время бывал в командировках, по году и более — за границей. В тринадцать лет на нем все хозяйство. Там были печки — уголь, дрова. Не было водопровода. Вот так научился выживать.
Любит туризм, но обожает рыбалку. Ну, а гребля — здесь он профессионал. Ломал когда-то весла на старте… На шестивесельном яле всегда рядом с ним лежало запасное весло. Полковник, завкафедрой, то ли сетовал, то ли восхищался: «Ну, Тюрин, опять сломал весло, кто мне его спишет…»
9. Еще немного и будет, как в Мюнхене…
В прошлом году он побывал во время отпуска в университете города Мюнхена. Посмотрел, как производят анестетики, изучил систему обеспечения стерильности в тамошних учреждениях и систему подготовки кадров. Первое впечатление — шок. Если сравнивать с тем, что есть сегодня у нас — пропасть. Даже фантомные классы студентов оснащены системами панорамных рентгеновских снимков. Каждый блок студенческой комнаты оборудован установками систем ведущих фирм — лучших в мире. Студентов сразу ставят на самый современный уровень. И им дают самые современные материалы. Они вставляют в автомат пластиковую карточку, компьютер анализирует, что за ним числится, и выдает коробочку, где уже аккуратно уложен весь набор всего необходимого. Все продезинфицировано. Потом он все сдает поштучно обратно. Не хватает двух боров — ничего страшного, просто все учтут, в конце семестра он отчитается. Обучение бесплатное!!! В столовых семь — восемь блюд, фонтаны, открытые веранды и… четыре сорта пива. Его никто не пьет. Это норма культуры. Вдруг какой-нибудь друг студента, зашедший по случаю, захочет утолить жажду…
Встречал их доктор Йохансон — наполовину швед, наполовину араб, декан третьего курса, у него лицензия на все виды деятельности, и он одному из наших российских профессоров удалял восьмой зуб. Ощущения нашего профессора можно описать его фразой: «Я ничего не понял…» Абсолютно никакой боли. А это восьмой зуб! Стоматологи знают, что это такое.
При входе в университет работает регистратура — для всех пациентов. Нам эти перспективы тоже — пусть пока блекло — но уже светят. Доступность стоматологической помощи — днем и ночью — обеспечена. Еще не много и будет как в Мюнхене? Сергей Вячеславович дипломатично промолчал.
10. Нельзя без веры
Помосковное Ступино — его родина, родительский дом, там и сейчас живет отец, мама полгода назад умерла. Свято-Троицкий Белопесоцкий монастырь, основанный в конце XV века и ставший важным форпостом в обороне границ Московского государства, — рядом, он обязательно бывает там, когда приезжает в Ступино. Верит, что человек — не только произведение природы. Это, как он признается, его глубокое врачебное убеждение. Огромное впечатление на него произвел Кикский монастырь на Кипре — первый православный монастырь в Европе, на высоте 240 метров над уровнем моря.
— Если кому-то судьба благоволит, обязательно побывайте! — советует Сергей Вячеславович. — Там вы почувствуете, что очень близко находитесь от чего-то сверхъестественного, состояние души невозможно передать. Там находится вторая живописная икона Божией матери, написанная еще при жизни святым Лукой. Всего три таких иконы матери Христа. Эта – вторая. Без веры трудно жить. Нужна вера во что-то святое. Если сегодня человеку остаться без веры, погибнет.
…Как и приказало долго жить наше расхристанное советское государство, которое оттолкнулось от противного. Тот, кто распял Христа и растоптал его учение, а затем пытался проповедовать атеизм, не имеет никаких перспектив на выживание. Не может человек восстать против того, что его создало.
