На пользу городу

— Сергей Анатольевич, случилась беда — куда обращаться? Конкурентов много, родственник усопшего может и растеряться.
— Случилась беда — обращаются в органы внутренних дел. Сотрудники должны выехать на место, разобраться в ситуации и принять решение: отправлять ли труп в морг или получить справку от врача, а затем свидетельство о смерти. Без свидетельства о смерти обращаться в любую похоронную организацию — это преждевременно. Захоронение проводится по свидетельству о смерти. Конкурентов, действительно, много, но есть один нюанс, который всегда надо учитывать: регистрацией усопших занимается только наше предприятие. Ни одна похоронная частная организация не занимается регистрацией.
— Нужно ехать к вам сюда — на улицу Калинина?
— На всех кладбищах Брянска есть наши представители: в Фокинском районе — на кладбище по улице Волочаевской, то есть на Ковшовском кладбище, в Володарском районе — на кладбище по улице Абашева, в Бежицком районе — на улице Орловской, 26, в Советском районе — на улице Красноармейской, на центральном кладбище города, и в Белых Берегах — на улице Ленина, 3. Это наши дополнительные офисы, в которых происходит регистрация умерших и определяется участок для захоронения. Если производится подзахоронение, делается запись об этом. Для выделения нового участка необходимо составить договор, в котором указывается ответственный за данное захоронение.
— Это нужно для чего?
— Мы один раз «наступили на грабли» — близкие родственники между собой стали выяснять отношения: «Почему захоронили сюда? Я бы этого не хотела…» У нас до сих пор идет судебное разбирательство, в котором мы являемся третьей стороной: два брата судятся между собой из-за того, что в семейное захоронение, где лежат их отец и мать, один из братьев подзахоронил своего сына. Второй брат, как оказалось, был против. У него не спросили вовремя: как бы решили, что можно и не спрашивать. Но ответственным за захоронение был другой брат, поэтому судебное решение принято в его пользу. Тот, у кого не спросили, теперь обжалует решение суда. Вот поэтому такой договор обязательно нужен, он очень важен для решения вопросов правового регулирования. В нем обозначено, кто имеет право на принятие решения о подзахоронении.
— Кто может быть этим ответственным?
— Обычно это родственники, но ситуации бывают разные — ответственным может быть даже сосед по лестничной площадке. То есть фактически чужой человек — тот, кто взял на себя организацию похорон.
— Спектр услуг у вас широкий, а цены не кусаются?
— Наше предприятие — муниципальное, собственником его является городская администрация. Но мы не работаем на бюджетных деньгах. Что заработали, то и тратим. Из бюджета города на оказание ритуальных услуг предприятию не поступает ни копейки. Прейскурант на оказание основных ритуальных услуг утверждается Брянской городской администрацией. С 2014 года наше предприятие цены на эти услуги не поднимало. Этим мы, кстати, сдерживаем и рост цен у частников. Они ориентируются на нас. Катафалк на час стоит тысячу двести рублей, берут его, как правило, на два – три часа: такая цена доступна для населения. Если бы мы не сдерживали эту цену — экономисты наши все просчитали, мы работаем на пределе, но не в убыток, — то частные организации давно бы уже предлагали более высокие цены, потому что у них извлечение прибыли — главная задача, а мы в обязательном порядке учитываем социальный аспект: многие ведь живут, как говорится, с копейки — на скромные зарплаты и пенсии. Поэтому и предельные цены на оказание основных видов услуг — копка могилы, катафалк — устанавливает администрация города. Все остальные виды услуг — платные. Рентабельность не выше двадцати пяти процентов.
— Это как?
— К примеру, себестоимость работ оценена в пять тысяч рублей. Двадцать пять процентов прибавляем — получается шесть тысяч рублей, в такую сумму обходится услуга населению. С этой тысячи рублей и работает предприятие. У нас сто двадцать один человек. Средняя зарплата по предприятию составляет двадцать пять тысяч рублей.
— Для Брянска — не плохо.
— Нормально. Минимальную зарплату у нас получает рабочий по благоустройству — то есть дворник: это двенадцать – тринадцать тысяч рублей. Как в старые советские времена, у нас на предприятии применяется коэффициент трудового участия — КТУ. Есть оклад, и есть обязательная премия и КТУ.
— Поэтому и кадров, видимо, хватает?
— Кадрового голода у нас нет. Ситуация такова, что сегодня люди держатся за свои рабочие места. Только если видим, что человек не справляется с возложенными на него обязанностями или нарушает дисциплину, мы его увольняем. Но в последнее время таких случаев все меньше и меньше. Раньше люди обращали внимание на то, что на кладбищах много пьяных. Теперь попробуйте найти нетрезвого — люди держатся за работу и выполняют её добросовестно и качественно.
— Сергей Анатольевич, бывают такие ситуации, что человек еще живой, а к нему в квартиру уже торопятся представители похоронных служб. Понятно, что это ваши конкуренты хотят вас опередить, но это как раз пример недобросовестной и даже аморальной конкуренции…
— Такие факты имеют место быть. И большая проблема здесь — сливание информации. Эта информация уходит откуда? Из силовых органов и медицинских учреждений.
— Медики на контракте?
— Простая устная договоренность. Мы — государственное предприятие. Чтобы отблагодарить за информацию, нужно дать информатору какое-то вознаграждение в виде денежной купюры или еще какого-то материального блага, но у нас это не предусмотрено — средств на это нет. Частный же предприниматель — это может сделать. Но надо понимать, что потом всё, что он дал информатору, ему возвращается потребителем услуги — то есть населением, для которого эта услуга просто становится дороже. С некоторыми медицинскими учреждениями у населения возникают проблемы: человек приезжает в морг забирать тело, а ему выставляют условие: «Съездишь на такую-то улицу, там есть похоронная лавка, закупишь в ней все необходимое — покойного получишь сегодня, не закупишь в этой лавке — получишь послезавтра…» Такие нюансы имеют место быть не только у нас в Брянске. У нас это еще не очень развито, а в крупных городах это просто бич для населения.
— Фамилии, явки, пароли?
— Скажу без фамилии, что в одном из моргов до сих пор работает такой специалист, сын которого занимался оказанием ритуальных услуг населению.
— Тандем до сих пор успешно зарабатывает?
— Мы помогли разрубить этот узел. Отец остался, у сына бизнес ушел.
— Вам такая конкуренция сильно мешает?
— Принципиально я за здоровую конкуренцию. Она должна быть. Но во главе этой конкуренции должно стоять государство. Государственное предприятие должно быть стержнем, вокруг которого могут успешно работать коммерческие фирмы. Это будет стимулировать всех к оказанию качественных и доступных ритуальных услуг населению. И культура обслуживания повысится. У бригады, которая занимается выносом тела, должна быть, например, единая траурная форма: надо уважать и себя, и тех, для кого работаешь, нужно делать всё профессионально, не работать в чём придётся. У себя на предприятии мы не создаем агентскую службу, пусть этим занимаются частники, но на цивилизованном уровне.
— То есть нужна координация усилий, а это и должна делать самая крупная и центральная служба — то есть вы.
— Конечно. Есть и другие солидные компании — например, «Ангел», это одна из самых конкурентоспособных фирм на территории области. В прошлом году на базе нашего предприятия был проведен съезд корпорации похоронных предприятий России, мы входим в эту корпорацию, к нам прибыло девяносто шесть делегатов из шестидесяти субъектов Российской Федерации. Мы поделились своим опытом, рассказали, как у нас организована работа. Побывали гости и на других предприятиях. Но мы тоже интересуемся тем, как организовано похоронное дело в других городах и странах. Недавно был в Белоруссии. Изучаем, лучшее стараемся применить у себя.
— И что из того, что есть у белорусов, пригодилось?
— Оригинально у них изготавливают памятники и оградки. Я побывал в Гродно, там у них популярна такая услуга, как уход за могилами. Мы эту услугу уже ввели у себя.
— Не у всех есть время, а у некоторых и силы, чтобы следить за могилами родственников. И сколько стоит?
— Цена доступна. За четыре тысячи рублей наши сотрудники проведут уборку на могиле, покрасят оградку и установят цветы. Плюс к тому отправят по интернету фото — чтобы было видно качество проделанной работы.
— Как с местами? Хватает всем земли?
— Это проблема, она есть и будет. Территория кладбищ не резиновая, она ограничена. На центральном кладбище в Советском районе Брянска у нас сейчас около девяноста восьми тысяч захоронений. С учетом того, что население Брянска составляет четыреста двадцать тысяч человек, нужно понимать, что оставшийся резерв — около трехсот захоронений — это крайне мало. Все городские кладбища находятся в своих границах, и там такая же ситуация. Подзахоронения пока делать можно, но только тем, у кого там лежат родственники.
— А остальным?
— Городской администрацией под общегородское кладбище выделен новый участок — восемь гектаров в Большом Полпино. Предусмотрено расширение его до двадцати гектаров.
— Уже работает?
— Там произведено уже более двухсот захоронений. Благоустроили территорию, проложили дорожки…
— Это для всего города?
— Да — для всех районов. Постепенно мы это кладбище приведём в современный вид. Очень удобный подъезд — хорошая дорога прямо до ворот кладбища.
— В Белых Берегах, видимо, посвободнее или тоже дефицит площадей?
— Планируется расширить там кладбище, но возникла проблема: в 2006 году произошло перераспределение земельных отношений между федерацией и субъектом. Леса, окружающие наши города, принадлежат субъекту федерации, поэтому двигаться в лес — незаконно, этого делать мы не можем. Чтобы решить проблему, субъекту федерации нужно либо выкупить эту землю с лесом, либо сделать обменный фонд. Для обменного фонда вблизи Брянска земель уже нет, они все разобраны. А выкупить — очень дорого для того, чтобы делать там кладбище.
— Выход есть?
— Сейчас рассматривается вопрос о строительстве крематория. Это могло бы снять остроту проблемы. Во-первых, для захоронения кремированных тел нужны совсем другие площади. Во-вторых, в одно семейное захоронение можно будет подзахоранивать до двадцати урн с прахом. Третье преимущество — можно на этом кладбище делать кремационные стены.
— Что-то похожее на Кремлевскую стену, где упокоились великие?
— Примерно так. И архитектурный вопрос решается легко: забор одновременно является и ограждением кладбища, и хранилищем праха.
— Есть опыт где-то по соседству?
— Есть. В Туле. Крематорий там работает эффективно. Кстати, и некоторые наши жители отвозили своих родственников на кремацию туда.
— Деньги за услугу — туда, а хоронить — сюда? Во сколько же обойдётся строительство крематория?
— Чтобы построить крематорий с прощальным залом и камерой хранения потребуется около шестидесяти — восьмидесяти миллионов рублей.
— Для огромного города не такая уж и неподъёмная цифра…
— Но это выход их положения. Строить крематорий можно на территории нового городского кладбища.
— Разумная перспектива. Но есть и этическая сторона…
— Разговаривал с многими священнослужителями — раньше они твердо были против, но сейчас трактуют так: душа уходит, а тело разлагается и все равно остается прах.
— Вскрытие сегодня обязательно?
— В девяносто девяти целых и девяноста девяти десятых процентов случаев.
— Умер — строго в морг?
— Единственное исключение, да и то не всегда — это онкологические больные, врач, если уверен на сто процентов в причине смерти, может выдать справку. В приказе Минздрава есть перечень таких больных, которым врач может выдать справку о смерти. Остальные, независимо от возраста, едут в морг.
— На кладбище усопших отправить в последний путь есть на чём?
— У нас шесть катафалков: четыре автобуса — «пазики» и два — «газели». В случае если заказов больше, привлекаем частных перевозчиков, с которыми заключены соответствующие договора. Деньги проходят через кассу предприятия.
— Самое сложное оборудование — лопата?
— Предусмотрена и механизированная копка, и ручная. Механизированная применяется, конечно, там, где есть возможность подъезда. Но, как правило, большинство могил — это ручная работа.
— Зима, мороз, земля промерзает… вы делаете запасные могилы?
— Запас не делаем, ушли от этого. Многие люди просят выкопать могилу именно в день похорон, это по христианскому обычаю так положено. Но если земля промерзшая, мы применяем свои технологии. Больше чем на метр обычно она не промерзает…
— Всё меньше слышно похоронных маршей во дворах жилых домов. Меньше умирать стали или музыка вышла из моды? Не заказывают оркестр?
— Заказывают. Но мы пошли другим путём. Часть автобусов-катафалков оборудованы динамиками. Все мелодии есть в записи.
— Сергей Анатольевич, вот вы изучаете зарубежный опыт… Как в продвинутых странах хоронят?
— В Европе, если умер человек, выделяется участок, но не бесплатно. У нас за землю никто ничего не платит, там платят за каждый квадратный метр. У нас платят только за услуги: копка могилы — услуга, но земля бесплатная. В Европе, правда, тоже есть бесплатные — специальные — участки, но там через три года после бесплатного захоронения покойник изымается из этой бесплатной земли, а останки кремируют, и, если их не хотят забрать родственники, отвозят на склад — как бы на «временное» хранение.
На платных же участках родственники усопшего платят за уход. Примерно пятьсот евро в год. Государство никаких денег на текущее содержание кладбищ не даёт.
— За все надо платить не только при жизни, но и после смерти?
— Наше предприятие на текущее содержание кладбищ бюджетные средства получает — на уборку мусора. Но не напрямую. Контракт выставляется на торги. Кто выигрывает, тот эти средства и расходует. Однако, как правило, кроме нас никто на торги не выходит, потому что денег выделяется крайне мало, а никакой частник себе в ущерб работать не будет. Шесть миллионов было выделено на 2017 год, предприятие же только на текущее содержание кладбищ потратило двенадцать миллионов рублей. Шесть миллионов, заработанных нами на услугах, мы как раз потратили на вывоз мусора. Но я считаю, что мы не в ущерб себе работаем, а на пользу городу.
— Давайте еще раз напомним алгоритм действий… Первое правило: не впускать в квартиру тех, кто опережает событие?
— Если человек только что умер, а на пороге уже появился агент, то можно почти со стопроцентной уверенностью говорить о том, что действуют «полумошенники». Это должно вызвать подозрение у родственников и близких. «Всё у нас сделаете, всё у нас купите, место мы вам предоставим…» Приезжают, а место совсем другое. «Почему так? Вы же нам обещали…» «Кто вам обещал, к тому и идите…» Но тот, кто обещал, уже получил свои деньги и ему не надо «лишней суеты».
Поэтому, в первую очередь, нужно отправить тело усопшего в морг, и после этого начинать заниматься организацией похорон. Можно сходить в частную организацию и в муниципальные магазины — сделать выбор. Многие люди, которые попали к «полумошенникам», все равно приходят потом за регистрацией к нам. У нас в местах регистрации продаётся и ритуальная продукция. Когда смотрят на ценник венка у нас и сравнивают с той ценой, за которую уже приобрели венок не известно где, то видят ощутимую разницу. Почему наша продукция доступнее? Потому что есть свой цех по производству венков, свой цех по производству гробов эконом-класса. Даже наши коллеги из других регионов страны, которые к нам приезжали на съезд корпорации похоронных предприятий, были приятно удивлены.
— А если в морге всё-таки дают наводку на «родственную» торговую точку?
— Лучше отказаться и не полениться съездить к крупным предпринимателям. Наш магазин, например, находится на входе на центральное кладбище, через сто пятьдесят метров от него — магазин предприятия «Ангел». Практически в одном месте можно всё оценить, сравнить и сделать выбор.