Онкологические заболевания тогда реально угрожают жизни, когда обнаруживаются на поздней стадии. Сегодня об этом знают все. И тем не менее они занимают ведущее место в структуре смертности населения. Говорят, что обследование на признаки рака дорогостоящее и малораспространенное в лечебно-профилактических учреждениях нашей области. Однако Брянский клинико-диагностический центр ежегодно наращивает спектр таких исследований с применением самых разных методов. Взять, например, рак молочной железы, который устойчиво держит первой место по онкологической смертности среди женского населения. Для оценки риска возникновения такой формы онкологии отделение дозиметрических и цитогенетических исследований организовало исследование генов, определяющих наследственную предрасположенность к раку молочной железы и яичников. Об этом рассказывает заведующий отделением дозиметрических и цитогенетических исследований БКДЦ, кандидат медицинских наук Николай Ривкинд.
— Николай Борисович, вольно или невольно внимание огромного количества мужчин и женщин во всем мире к теме нашего разговора было вызвано информацией о поступке всемирно известной Анджелины Джоли, принявшей решение об ампутации молочных желез вследствие высокого риска заболеть раком. Насколько оправданной можно считать такую операцию?
— Тема генетических рисков за рубежом разрабатывается с середины девяностых годов прошлого века, когда впервые были обнаружены изменения, или мутации, в генах BRCA1 и BRCA2 и стало понятно, что это может быть связано с возникновением рака молочной железы и яичников. Тогда в Европе случился настоящий бум и начали массово проводить операции по удалению молочных желез. Однако через некоторое время все поняли, что это не совсем правильно. Тем не менее ученые продолжали работать по этой теме, и в генах выявлялось большое количество мутаций. И как выяснилось в результате исследований, на разных территориях совершенно разные мутации были ответственны за возникновение рака молочной железы и яичников. В частности, у нас в Российской Федерации существует восемь таких мутаций. Семь из них находятся в гене BRCA1 и одна в BRCA2.
— Насколько достоверными оказались оценки риска заболевания, сделанные на основе анализа генов? И, вообще, почему они мутируют?
— Наука пока не дала ответа на вопрос, почему появляются эти мутации генов. Однако мы знаем другое: по данным разных авторов, от девяти до двенадцати процентов женщин могут в течение жизни заболеть раком молочной железы. То есть риск составляет по молочной железе девять — двенадцать процентов, по раку яичников он ниже примерно в три — три с половиной раза. Если мы обнаруживаем изменения этих двух генов — наличие в них хотя бы одной из восьми известных мутаций, то в этом случае риск возникновения рака составляет, по данным разных авторов, от восьмидесяти до девяноста процентов. Риск рака яичников возрастает примерно в той же пропорции.
— Давайте теперь поговорим о наследственности в процессе передачи мутаций генов. Ведь считается, что рак молочных желез наиболее вероятен, если в роду уже есть женщины пострадавшие от него.
— Начну издалека. Измененные гены мы наблюдаем не в половых хромосомах, а в так называемых аутосомах. Потому они присутствуют и у женщин и у мужчин. И соответственно у обоих могут наблюдаться изменения. При этом у мужчин риск заболеть раком молочных желез (имеющихся в зачаточном виде) чрезвычайно возрастает. Другое дело, что это редкая вещь, но все равно риск растет в десять раз. Более того, поскольку эти мутации наследуются по так называемому аутосомно-доминантному типу, а каждых генов у нас по два и если они одинаковые и нормальные, то и проблем нет. Но вот если один из них нормальный, а второй изменен, то именно он активно проявляется, он доминантен. И я здесь имею в виду, прежде всего, мужчин. А значит в потомстве у такой пары, у девочек, могут оказаться изменения, о которых мы говорим, они пришли от отца. Поэтому, когда, что обследоваться нужно только женщинам, у которых в роду по женской линии были раки молочной железы и яичников, это неправильно. Потому что в пятидесяти процентах случаев предрасположенность к этим ракам могла появиться от мужчины-родителя. Вывод прост — обследоваться должны не только женщины, у которых в роду были такие случаи, но и мужчины из этих семей. Хотя бы во имя снижения риска передачи измененного гена дочерям.
— Давайте от теории перейдем к практике. Отделение дозиметрических и цитогенетических исследований клинико-диагностического центра, которое вы возглавляете, основной своей задачей имело диагностику заболеваний, связанных с Чернобылем, а также болезней крови. И, как я знаю, достигло серьезных результатов в этой сфере. Однако тема сегодняшнего разговора несколько отличается от ваших традиционных исследований, которые вы ведете уже много лет. Так в чем причина вашего интереса к генам BRCA1 и BRCA2?
— Причина проста. Мы выходим на более высокий и тонкий уровень работы — молекулярный. А он позволяет глубже изучать все аспекты генетики. Исходно мы занимаемся цитогенетикой. Это исследование изменений в хромосомах. Если эти изменения происходят на очень небольшом участке ДНК, это может быть не видно, когда мы смотрим хромосому целиком. Это предопределило наш переход к исследованиям на молекулярном уровне. Сегодня мы занимаемся цитогенетикой и молекулярной генетикой такого заболевания, как хронический миелолейкоз. На этапе диагностики хромосомного уровня достаточно для фиксации специфических изменений. А когда начинают проводить терапию, то изменения, которые мы видим цитогенетически, то есть на уровне хромосом, уходят. И мы переходим на молекулярный уровень анализа этих изменений.
Освоив молекулярный уровень исследований, мы стали смотреть конкретные гены и их модификации. Это позволило эффективно контролировать терапию того же миелолейкоза. И этот уровень позволил нам начать заниматься исследованием генов, которые определяют предрасположенность организма к разным видам опухолей. Пока известно не так много видов, причиной которых становятся мутировавшие гены. Одно из самых изученных таких направлений — это именно генопредрасположенность к раку молочной железы и яичников.
Новые возможности у нас появились наряду с совершенствованием квалификации персонала отдела и вследствие появления отечественных разработок для выполнения соответствующих анализов. Это отечественные реагенты, приборы. В общем, все стало доступнее. И соответственно исследование на генетическую предрасположенность к раку молочной железы стало существенно дешевле, мы получили возможность проводить его в более короткие сроки.
— Что нужно знать женщинам, когда они решают, идти или не идти к вам на исследование генов, и бездействуют в ожидании признаков неблагополучия?
— Исследование это добровольное. И люди сами должны оценивать, необходимо ли оно, если в роду были уже случаи рака. Впрочем, думаю, ответ очевиден. И еще. Нужно знать, что если у женщины уже был обнаружен рак одной груди, и даже она прошла лечение, ей необходимо пройти это исследование для того, чтобы оценить вероятность возникновения болезни другой груди. Им нужно обязательно выяснить, является ли вылеченное заболевание генетически обусловленным или спорадическим. Если же рак был генетически обусловленным, то вероятность его возникновения во второй груди очень высока.
Если же у мужчины обнаружили изменения в гене BRCA2 — том гене, где мы обнаруживаем одну мутацию, — то у этого мужчины очень высока предрасположенность к агрессивному раку простаты и раку прямой кишки. Поэтому определение мутаций этих генов чрезвычайно важно. И не только для женщин.
