Первая городская детская больница — большое медицинское учреждение с широкой инфраструктурой, которая включает в себя кроме стационара еще две детские поликлиники, разбросанные по территории самого крупного — Бежицкого — района Брянска. Как работает эта система охраны здоровья самых главных пациентов — детей? На эту тему беседа с главным врачом Брянской городской детской больницы №1 Еленой СВЯТОГОР.
— Елена Александровна, в этом году коронавирус повлиял на весь мир, больницам и поликлиникам пришлось подстраиваться под него, перестраиваться на ходу — в короткие сроки научиться работать в новых условиях, буквально приближенных к боевым. Как вам это удалось и как эта «перестройка» коснулась вашего учреждения?
— Коснулась непосредственным образом, потому что лечение любых инфекций у детей — это и есть наша задача. У нас большая объединенная больница — стационар и две поликлиники. Точнее — два корпуса, в которых расположены детские поликлиники, находящиеся по разным адресам — более тридцати тысяч детского населения. Наш стационар для детей — единственный в области, он рассчитан на двести десять коек. На территории области функционируют две детские больницы — Брянская областная детская больница и наша — Брянская городская детская больница №1.
— Ваша территория — Бежицкий район?
— Не только. Стационар работает в режиме больницы скорой медицинской помощи — вся острая патология, за исключением хирургической, это всё наши пациенты. Острые заболевания, инфекции, отравления…
—Везут таких детей со всей области?
— В том числе и из районов области. Тяжелые случаи собираем и из области, и из города Брянска. Многие больницы не имеют детских отделений — например, их нет в Сельцо, в Фокино, в Жирятинской, Брасовской, Выгоничской центральных районных больницах — все едут к нам.
— То есть в стационаре у вас койки не «гуляют»?
— У нас есть и круглосуточные, и дневные койки. Они работают на полную мощность, но сейчас, из-за коронавируса, «прогуливают». Мы не плановая, а экстренная больница, точно спрогнозировать, что кто-то заболеет в тот или иной момент, сложно, поэтому мы всегда готовы действовать в ситуации любой сложности. Сейчас эпидемия нового коронавируса идёт на спад, и уже пошел всплеск нашей обычной заболеваемости: возвращаются с морей уехавшие туда на отдых брянские туристы и вместе с ними приезжают традиционные кишечные сезонные инфекции — август для роста этой заболеваемости как раз самый активный месяц. Открылись дежурные группы в садах, открылись детские лагеря — дети стали плотно общаться, и у нас увеличилось число пациентов с ОРВИ и ОРЗ.
— В период самоизоляции все сидели по домам и меньше болели?
— Было меньше контактов и ниже был уровень заболеваемости. Кроме круглосуточного у нас активно оказывает плановую помощь дневной стационар — гастро, кардио, ЛОР-койки всегда востребованы.
— Он работает на полную мощность…
— На данный момент мы, конечно, еще не заработали на полную мощность, но с каждым днём набираем обороты — дети ведь открыто общаются, на каникулах родители хотят оздоровить их, и мы постепенно входим в обычный режим.
— Коронавирус как бы сыграл положительную роль — заметно повлиял на другую заболеваемость.
— Меньше острых заболеваний. И важно, что дети научились правильно мыть руки, подходят к этой гигиенической процедуре более ответственно и осознанно. Папы с мамами строже контролируют их.
Кстати, наша больница — единственная в Брянске и области, где лечили детей с коронавирусной инфекцией. У нас для этого было специально выделено отделение, которое приступило к работе с инфицированными коронавирусом больными детьми еще в марте — первых пациентов приняли двенадцатого марта.
— А всего прошло детей с коронавирусом через это отделение?
— Более двухсот шестидесяти.
— Все выздоровели?
— Конечно. Дети, в отличие от взрослых, болеют в более лёгкой форме, но были и такие, которые прошли через реанимацию. Их, правда, было не много.
— Отдельные палаты…
— Целое отделение в отдельно стоящем корпусе с красной зоной, со всеми необходимыми средствами защиты. Мы работали точно в таком же режиме, как и госпитали для взрослых.
— А по возрасту?
— Были даже пациенты в возрасте до года.
— И как их можно вывить?
— Заражались в семьях от своих родителей или близких родственников. Мама или папа попали в число заболевших, мы тут же по контакту в обязательном порядке обследовали детей. Кроме контактных детей еще обследуем и всех детей с пневмонией. Среди всех пневмоний — с марта по сегодняшний день — было только четыре случая, которые дали положительный Covid-19. Мы этих детей немедленно определяли в инфекционное специализированное отделение и там уже лечили. Эту работу проводим и в настоящий момент — так же, как анализ крови или мочи, у всех больных с пневмонией анализ на Covid-19 делаем обязательно.
— Сейчас в этом отделении еще есть маленькие больные?
— Есть, но их уже немного. Детки с новым коронавирусом долечиваются. Мы обязаны по регламенту выдержать определенные сроки и сделать определенные анализы.
— Персоналу пришлось переучиваться?
— Сильно переучиваться никому не пришлось, потому что мы инфекционная больница — это и есть наша работа, наш профиль. Но курсы на удаленном обучении пришлось, конечно, пройти: и медицинские сестры, и врачи получили дополнительные знания по коронавирусной инфекции, получили сертификаты. Тяжело, видимо, пришлось персоналу тех больниц, которые из хирургических перепрофилировались в инфекционные. А наши сотрудники и к санэпидрежиму привычные, и к средствам защиты. Хотя, честно говоря, привыкать к респираторам было нелегко. Учились в них дышать и правильно их надевать. Ни один наш сотрудник из тех, кто работал в отделении, где лечили детей с ковидом, не заболел.
— А в целом по больнице?
— Были случаи, но бытовые — не больничные, не связанные с профессиональной деятельностью. Кто-то куда-то съездил и оттуда привёз Ковида.
— Вам в пиковые моменты дополнительно не пришлось привлекать в помощь никого?
— Нет, мы справились своими силами. И сейчас держим ситуацию под контролем. Понимаем, что к нам будет стекаться весь детский коронавирус, который выявят где-то в области.
— Любой ребёнок…
— Да, до восемнадцати лет — это наши пациенты. На скорой помощи их доставят к нам.
— Врачи и медсестры с большим опытом, проработали в больнице много лет, но хоть какие-то новые навыки они получили?
— Разве что научились надевать средства защиты с большей скоростью. И работать в них двадцать четыре часа — это тяжело. Но есть и плюсы… Некоторым удалось похудеть. Вышли «на волю» стройными и очень довольными.
— Елена Александровна, можно было и не задавать такой вопрос — понятен положительный ответ, но все-таки — как вы относитесь к вакцинации? Сейчас эта тема активно обсуждается…
— Всем медикам, конечно, надо защищаться, этот вопрос, действительно, не обсуждается. Мы — группа риска, работаем плотно с населением, мы не вылечим ребёнка удалённо.
— Плановая вакцинация не будет отложена?
— С началом противоковидных мероприятий согласно приказу департамента здравоохранения на территории Брянской области туберкулинодиагностика и вакцинопрофилактика были приостановлены. Но уже с июня мы возобновили эту работу. Пациенты строго разведены по дате и по времени. Раньше все сразу осматривались и шли на вакцинацию, а теперь каждый знает своё время, мы предупреждаем: «В четверг, в пятнадцать двадцать вашего ребенка осмотрит доктор, а потом он будет вакцинирован». Следующий пациент идёт через двадцать – тридцать минут. Все в средствах защиты, в масках, в перчатках, всем измеряется температура — пропускают только здоровых детей. Потоки пациентов мы даже развели по входам. Чтобы люди не пересекались, предусмотрели разные помещения — сделано всё, чтобы уменьшить возможность контакта.
— У родителей появилось понимание того, что вакцинация — дело полезное?
— Очень многие родители традиционно являются приверженцами вакцинации, когда мы на какое-то время переносили вакцинацию, они нам сами звонили и встревожено спрашивали, когда же мы возобновим её: «Детям же надо в школу идти…»
— Вирус положительную роль сыграл и здесь?
— Да. Понимать стали лучше. Но, с другой стороны, в связи с перерывом увеличился поток — все стараются успеть к сентябрю сделать прививки.
— В этом году предполагаются новые штаммы гриппа — собираются применять четырёхвалентную вакцину.
— Вакцину от гриппа мы ждём. Она к нам, как правило, поступает в конце августа, и мы начинаем прививочную кампанию. За сентябрь и половину октября обычно успеваем привить своих детей. Раньше прививались организованные коллективы, выезжала прививочная бригада в детские сады и школы — охват пациентов был большой. Если сейчас в садах дежурная группа, то там реально процентов десять – пятнадцать от того количества детей, которые посещали сады в обычном режиме. Пригласить же всех в поликлиники — тридцать тысяч детского населения… — проблематично, день и ночь без выходных работать — и все равно не охватим. Но будем действовать исходя из ситуации.
— Плановый процент есть?
— Пятьдесят – шестьдесят процентов. То есть половину всех детей как минимум должны привить.
— Чем сегодня чаще болеют дети?
— Кишечными инфекциями. Возвращаются с «югов» отдыхающие, которые берут с собой даже совсем маленьких детей — до года. Анапа, Геленджик…
— Вечная антисанитария… Мало кому из малышей удаётся вернуться оттуда без расстройства желудка.
— Каждый год в августе у нас напряженный период. Никуда не делись аллергии, респираторные заболевания — все как обычно на протяжении долгих лет. Но кроме нового коронавируса пока ничего экзотического.
— А корь?
— В прошлом году была вспышка по всей России. И Брянскую область она не миновала. Что интересно: наши отказчики от прививок — у нас есть такой определенный контингент населения, они всегда от всего отказываются, считая, что это вредно, — в первых рядах бежали делать прививки от кори своим детям. Мы единственная больница, где лечили корь в прошлом году, к нам стекались все больные дети, больше шестидесяти человек пролечили. И что показательно: все дети, заболевшие корью, были не привитыми.
— Прививка — единственное средство спасения…
— Профилактика — только прививка. Родители, наконец-то это поняли.
— Сама по себе корь не лечится?
— Есть схема лечения, есть препараты, но это не то лечение, которое направлено на вирус. Это симптоматическое лечение. Кашель, пневмония — у кого-то одни проявления, у кого-то другие.
— Украина играет отрицательную роль в заболеваемости корью?
— Цыгане здесь играют роль. Они привозят не только корь, но и много чего другого, потому что постоянно мигрируют. Сейчас, когда из-за коронавируса закрыты границы и меньше миграции, всё относительно спокойно.
— Когда-то в смертельно опасных числилась дифтерия, загубившая многих детей. Как она поживает?
— Благодаря прививкам мы уже много лет её не видим.
— Но прививки продолжаете делать?
— Обязательно. Прививки от дифтерии, от столбняка — жизненно необходимые. Каждые десять лет их нужно делать каждому человеку.
— До старости?
— Никто не застрахован от этих заболеваний. Можно порезать ногу, наступить на ржавый гвоздь — и от дифтерии, и от столбняка прививка делается пожизненно.
— Кадры решают всё. Хватает ли их?
— К сожалению, нет. Это наша проблема. Со средним персоналом всё почти нормально, но врачей не хватает. Большой дефицит. Молодежь не идёт в педиатрию — боятся ответственности. Да и давление со стороны общества тоже отпугивает молодых специалистов. Благодаря средствам массовой информации сложилось сегодня мнение, что «врач всегда не прав».
— К вам идут самые отважные, по призванию?
— Наверное, да. И то приходится применять воспитательный подход, чтобы их как-то адаптировать. Мы даём целевые направления на учёбу в вузах, реально подкрепленная деньгами — стипендиями институты и пособиями — эта программа начала действовать с 2014 года. Первые два выпускника, наши целевые студенты, успешно окончившие в этом году, по нашим же направлениям продолжают учёбу по специализации: один доктор будет неврологом, другой врачом-инфекционистом. К нам они гарантированно придут через два года. На них можно рассчитывать.
— Со школьниками общаетесь? Среди них ведь найдутся такие, которые мечтают лечить детей.
— Такие к нам и приходят. Проводим профориентацию. В этом году выдали пока пятнадцать целевых направлений. Сколько поступят? Думаю, что человек пять – шесть.
— Есть еще областная детская больница, как вы координируете усилия по охране здоровья детского населения?
— Это наши партеры. У них больше сконцентрирована хирургическая служба: вся хирургическая помощь и современные, хорошо оснащенные операционные — там. У нас больше дети с соматической патологией. И все маленькие пациенты с острыми заболеваниями — наши. Инфекция — вся наша. В случае необходимости обмениваемся пациентами, узкие специалисты областной больницы, когда требуется, дают определенные консультации. Мы хорошо взаимодействуем.
— Такой большой объём работы — не планируете расширяться?
— Планируем. Ковид-19 нам показал, что инфекционный корпус не соответствует тем требованиям, которые предъявляются к инфекционному отделению. Нам нужен типовой, современный, отдельно стоящий корпус со всеми необходимыми боксами и достаточными площадями. Сейчас приходится работать в приспособленном здании шестидесятых годов прошлого века. Максимально возможное там предусмотрено, но современным нормативам здание не соответствует. Это первая наша головная боль. А вторая — разрозненность поликлиник. И для родителей, и для персонала это очень неудобно. Хотелось бы построить новую поликлинику, чтобы организовать работу более эффективно, на уровне современных требований — и кадровый дефицит мы, когда все учреждения будут на одной территории, смогли бы нивелировать.
— В период пандемии все старались могли, помогать, поддерживали медиков…
— Представители отделения Народного фронта, который на Брянщине возглавляет Лариса Анатольевна Третьякова, привозили нам воду, но особенно все были рады замечательным косметическим подаркам от Mary Kay — и настроение поднялось и, образно говоря, открылось второе дыхание.
