Сегодня БКДЦ — ведущее учреждение здравоохранения области, самый лучший критерий оценки — доверие пациента: люди хотят попасть на обследование именно сюда, потому что знают, что здесь работают профессионалы высочайшего класса, здесь им поставят гарантированно точный диагноз, назначат и проведут правильное лечение.
Как растет и развивается сегодня «высотка» клинико-диагностического центра? Об этом рассказывает его главный врач Александр Силенок, которому недавно было присвоено звание заслуженного врача России.
— Александр Васильевич, насколько я знаю штрихи вашей биографии, вы здесь уже четырнадцать лет и все время на руководящих постах: последние четыре года — главный врач, а до этого работали первым заместителем главврача. Звания ведь не раздают направо и налево — за этим всегда стоят заслуги и достижения. Что тут при вас появилось нового?
— Много нового. Многое изменилось. Но, конечно, это не только моя заслуга. Важное значение имеет, во-первых, поддержка администрации области, областной Думы, департамента здравоохранения, которую мы всегда ощущаем, а главное — это четкая работа всего коллектива. Открыт целый ряд новых отделений, которых прежде в структуре центра не было. Это, например, отделение клинической морфологии, которое занимается цитологическими исследованиями материалов, полученных при биопсии, при эндоскопии, при гинекологических, урологических обследованиях, там могут проводить пункционную биопсию щитовидной железы, что очень актуально для нашей области, и молочной железы. У нас высок уровень заболеваемости патологией щитовидной железы — во-первых, потому что есть эндемия по йоду в Брянской области, радиационный удар получило все население, уровень заболеваемости раком щитовидной железы в области в три с половиной раза выше, чем по Российской Федерации. Проводя пункцию щитовидной железы, мы выясняем клеточный состав, чтобы можно было установить, рак это или доброкачественное заболевание.
Отделение иммунологии и аллергологии — единственное в Брянской области амбулаторное отделение, где работают высококвалифицированные специалисты во главе с главным внештатным специалистом департамента здравоохранения по этому разделу. Там сегодня проводятся абсолютно все виды тестирования, специфическая иммунотерапия, глубокие иммунологические обследования. Раньше в составе центра был всего один врач аллерголог-иммунолог, теперь это полноценное отделение с процедурным кабинетом для оказания экстренной помощи. Сюда обращаются пациенты со всей области, проходят полное иммуно-аллергологическое обследование и получают лечение.
Еще одно новое для нас отделение — физиотерапевтическое. В нашем центре лечатся много ликвидаторов аварии на ЧАЭС, чтобы пройти полноценный курс лечения в условиях дневного стационара, одних инъекций и капельниц, таблетированных медикаментов недостаточно, нужно применять специфические методы: электротерапию, светотерапию, лазерную терапию. Мы используем и такие методы, как гирудотерапия — лечение пиявками, иглоукалывание, мануальная терапия…
— Это, действительно, тоже помогает?
— Безусловно. Получая комплексное лечение, наши пациенты быстрее поправляются, мы достигаем ремиссии при обострении заболевания. Все они очень довольны и поэтому наш дневной стационар всегда востребован.
— У вас есть и такое уникальное структурное подразделение, как центр амбулаторно-поликлинической хирургии. Само сочетание слов «поликлиническая» и «хирургия» — это уже что-то новое…
— Раньше был просто врач хирург-консультант, который практически ничего не делал руками — никаких операций, но сейчас развернуты операционные, послеоперационные палаты, палаты пребывания больных, перевязочные, кабинеты гемокоррекции. Это полноценное хирургическое отделение, которое осуществляет оперативное лечение в рамках стационара одного дня. Утром оперируем — вечером пациент идет домой.
— На поликлиническом уровне, по-моему, такого больше нигде нет.
— Таких многопрофильных отделений нет. Мы проводим операции и на сосудах нижних конечностей — есть элементы ангиохирургии, операции на брюшной полости, на подкожной клетчатке, оперируем на молочной железе — проводим секторальную резекцию при патологии молочной железы, удаляем участок железы — если там доброкачественное образование, если злокачественное — отправляем в онкодиспансер, делаем коррекцию соска, делаем женщине красивую грудь: вставляем имплантаты, если она хочет, например, увеличить свою грудь, или уменьшаем грудь, если она слишком большая. Проводим урологические операции — имплантации пенильных протезов, лечение недержания мочи у женщин — что, кстати, очень актуально, проктологические операции, косметические, липосакция… Спектр очень широк и мы в этом плане достаточно продвинутое учреждение.
— Сейчас все увереннее говорят о необходимости внедрения информационных систем, а у вас такая система давно работает. Здесь вы тоже ушли вперед.
— Мы открыли отдел АСУ и медицинской статистики. Когда я пришел сюда, в диагностическом центре была одна старшая медсестра, которая на полставки исполняла еще и обязанности медицинского статистика. За четырнадцать прошедших лет мы центр почти полностью компьютеризировали, у нас сейчас более двухсот компьютеров. Не хватает еще около десятка компьютеров, чтобы полностью оснастить ими все рабочие места. Но этот вопрос мы до нового года, думаю, тоже решим.
Мы разработали собственную единую информационную систему, всегда можно посмотреть в единой базе результаты анализов, УЗИ-исследований, рентгенографии, томографии, мамографии — все это хранится в нашем электронном архиве, утерять данные, как это иногда бывает с амбулаторными карточками пациентов, нельзя. Ведем также различные регистры: по сахарному диабету, национальный радиационно-эпидемиологический регистр, регистр врожденных пороков развития — это стало возможным благодаря созданию этого отдела.
Любой пациент, который к нам приходит, обращается в регистратуру или, если у него нет направления, идет в кассу платных услуг, сведения о нем вводятся в базу данных и дальше он идет на обследование со своим статистическим талончиком. Врач вносит в базу данных новые сведения — объективный статус, рекомендации по лечению, диагноз. Все врачи имеют доступ к этой базе. Мы практически уже близки к созданию электронной истории болезни — электронной амбулаторной карты.
— В этой базе данных уже много пациентов?
— 500 тысяч человек.
— Ого! Это же каждый третий житель области. А если учесть, что в средней семье три человека, то можно сказать, что дорогу в Брянский клинико-диагностический центр знают все. Но в перспективе — говорят, что в близкой — аналогичная база данных будет создана и по всей России, тогда можно будет работать в единой информационной системе страны. Приехал человек откуда-нибудь из Улан-Удэ и заболел, а местный доктор его электронную амбулаторную карту легко находит в своем компьютере…
— Это перспективы, но реальные. Мы к этому идем. Министерство здравоохранения и социального развития на этот счет получило поручения, будет разработана соответствующая технология — такая информация, конечно, должна обладать высокой степенью защиты. Но пока я не знаю, в каком формате это будет действовать. Свою систему мы сможем адаптировать к любой программе. В идеале у каждого врача должна быть возможность в любое время найти нужную ему информацию с помощью своего карманного коммуникатора или планшетника, уточнить стандарт лечения, алгоритм, перечень препаратов, которые можно назначить…
— В Америке очень строго к стандартам относятся: за отклонение можно сильно пострадать в материальном плане и даже угодить за решетку…
— У нас пока такой жесткости нет. Да и сами стандарты порой носят очень гибкий характер. Мы только начинаем все это внедрять, но Росздравнадзор уже предупреждает, что будет проверять, как мы работаем по стандартам, все ли им соответствует?
— У вас есть еще один «центр в центре» — лазерный офтальмологический.
— Это единственное амбулаторное отделение, которое оказывает высокоспециализированную высококвалифицированную медицинскую помощь больным. В этом отделении осуществляются лазерные офтальмологические операции, с помощью лазера специалисты центра оперируют на сосудах сетчатки глаза. Они консультируют больных, проводят углубленные обследования и делают лазерные операции.
— Если сравнить, например, с МНТК имени Федорова, вы — на уровне?
— Несколько разные задачи: главное для МНТК микрохирургии глаза — заработать деньги. Наша задача — оказать бюджетную помощь больным. У нас в центре из каждых четырех больных три пациента — бюджетные, один — платный. Для нас главное — выполнение государственного заказа, и, в первую очередь, для ликвидаторов и жителей юго-западных районов области. Для многих же других клиник (не в обиду им) главное — сделать экономически не очень затратную операцию. Сделали, например, операцию при близорукости, пациент очки снимает и очень доволен. А вот когда у больного с сахарным диабетом, гипертонической болезнью или атеросклерозом возникают сосудистые проблемы, уже требуется длительное лечение и постоянное наблюдение. Это большая и кропотливая работа, которой и занимаются наши специалисты. Клиники этим не занимаются и, кстати, направляют своих сложных пациентов к нам.
— Самый мощный томограф — это ведь тоже у вас?
— Да. Мы реорганизовали отдел лучевой диагностики. Теперь у нас в составе этого отдела два отделения — радиодиагностическое и рентгендиагностическое. Нам удалось оснастить рентгендиагностическое отделение самым мощным в области магнитно-резонансным томографом мощностью полтора тесла — чем выше это число, тем качественнее картинка, тем больше информации может получить врач. У нас есть рентгеновский денситометр, который позволяет определить плотность костной ткани. Он в области — единственный.
— Вся эта аппаратура в неумелых руках не будет правильно работать…
— У нас замечательные кадры. Валентина Федоровна Евтягина, Николай Борисович Ривкинд, Наталья Кондратьевна Капустина, Галина Васильевна Скворцова, Галина Евстафьевна Балева, Сергей Семенович Лобарев… всех не буду перечислять — все это люди, много сделавшие для здравоохранения области. И мы стараемся создавать возможности для постоянного совершенствования знаний. Прошлый год был не очень легким, с финансовой точки зрения, но мы потратили пятьсот тысяч рублей своих собственных заработанных денег на участие наших врачей и в российских конгрессах и конференциях, и в международных — они не просто участвовали в этих мероприятиях, но и выступали на них с докладами.
— Что еще важно — это отношение к пациентам. Так называемая деонтология. Чувствуется, что у вас этому придается не последнее значение.
— Мы требуем максимально вежливого и доброжелательного, внимательного отношения к пациентам. Мы за счет платных услуг смогли повысить заработную плату — она чуть выше, чем в среднем по области, но и требовательность у нас повыше.
Кстати, для наших пациентов мы открыли пансионат при дневном стационаре. Если люди приезжают из районов, им же надо где-то остановиться на ночь. Поэтому мы открыли пансионат для приезжих, он хорошо оснащен, и люди, приезжающие из районов на обследование, там с удовольствием останавливаются. А чтобы решить вопрос с питанием, открыли кафе — тоже подразделение диагностического центра. Там очень низкие цены при очень хорошем качестве. Открыли аптечный пункт для того, чтобы, в первую очередь, обеспечить ликвидаторов чернобыльской аварии бесплатными лекарственными средствами в рамках федеральной программы. Наши врачи выписывают рецепты, пациенты спускаются вниз и спокойно получают всё, что нужно. Отсроченных рецептов у нас практически не бывает.
— Совсем недавно открылся еще и центр мужского здоровья. Мужчины у нас как-то не избалованы повышенным вниманием к своим болячкам. Да и не очень-то охотно ходят по врачам. Вы решили этот пробел заполнить?
— Выясняется интересная картина. Раньше считалось, что в отсутствии детей виновата, как правило, женщина, но при более внимательном подходе к решению проблемы, выяснилось, что в сорока процентах случаев вина лежит на мужчине. Поэтому мужским здоровьем нужно тоже заниматься целенаправленно, причем еще со школьной поры. Мы будем развивать этот центр, сейчас уже заканчиваем ремонт нового помещения для его размещения, оснастим его и самым современным оборудованием.
— Александр Васильевич, вы как-то заметили, что чернобыльская проблема со временем не только не исчезнет, но и будет обостряться.
— Наш центр этой проблемой занимается очень широко и глубоко. Мы оказываем помощь другим лечебным учреждениям, готовим документы, аналитические справки для администрации, для МЧС, контролируем и анализируем состояние заболеваемости и смертности на загрязненных территориях, ведем диспансерное наблюдение ликвидаторов последствий аварии и жителей, которые проживают на этих территориях. И мы видим, что в последние годы заболеваемость ликвидаторов и жителей юго-западных территорий растет и превышает среднеобластные показатели.
Если говорить о ликвидаторах, то причин здесь много — это и влияние доз радиации, которые они все получили, и стрессовые факторы, и возрастные факторы — все стареют и к существующим заболеваниям присоединяются еще и те, которые свойственны каждому человеку такого возраста. Как правило, у каждого человека старше сорока лет уже есть три — четыре болезни. А у тех, кому за 60, их уже пять — семь. Они не обязательно одновременно обостряются, но они есть, и это надо учитывать. Конечно, заболеваемость приводит к тому, что продолжительность жизни снижается, смертность растет. Но проблема еще и в том, что из трех тысяч ликвидаторов, которые стоят у нас на учете, не все проходят диспансеризацию. По приказу департамента здравоохранения, если лечебное учреждение не может направить людей к нам на диспансеризацию (раз в год), то оно должно организовать это самостоятельно. Но, к сожалению, многие учреждения такую диспансеризацию не проводят не потому, что не хотят, а потому что иногда сами ликвидаторы наплевательски относятся к своему здоровью. Были даже случаи, когда пациент никем не осматривался в течение пяти лет! Его приглашают, вызывают, но он не приходит. В Японии, если человек не пришел, его автоматически лишают социальных льгот. У нас такого механизма нет.
— Фукусимские утечки можно сравнивать с чернобыльскими?
— В Чернобыле был одномоментный выброс огромного количества радионуклидов широчайшего спектра. На Фукусиме такого нет. Более того, используя мировой опыт и наш опыт в том числе, они вовремя провели йодную профилактику, вовремя эвакуировали население, очень четко отслеживают режим работы ликвидаторов — кто-то работает одну минуту, кто-то две, но превышения дозы нет.
— Чернобыль — наука для всего мира…
— Да. Мы вместе с американцами, с французами продолжаем изучать этот опыт. Например, наша совместная работа с французским институтом ядерных исследований — обследуем восемнадцать тысяч детей — направлена на выявление нарушений сердечного ритма у детей, проживающих на загрязненных территориях. Будет обследовано девять тысяч детей на загрязненной территории и девять тысяч детей на чистой. Результаты сравним, чтобы сделать вывод, влияют ли малые дозы радиации на нарушение сердечного ритма или нет.
Эта работа имеет и большой практический смысл, выявляется очень много патологий благодаря оборудованию, которое поставила французская сторона. Наши специалисты выявляют то, чего раньше мы выявить не имели возможности. Это оборудование останется у нас и будет работать для населения области. Мы всем детям проводим УЗИ сердца, делаем кардиограмму. Только в результате этого обследования было выявлено более шестидесяти пороков сердца у детей, у которых раньше их не находили. Пять детей отправлены на оперативное лечение. Выявлено сто случаев нарушений сердечного ритма. Семнадцать детей направлены в федеральные клиники. Все они проконсультированы детскими кардиохирургами.
