Круглосуточно, 365 дней в году

22 ноября 2013

На очередном заседании коллегии департамента здравоохранения в числе основных рассмотрен вопрос о снижении смертности от болезней системы кровообращения. С докладами по этому вопросу выступили главный врач областного кардиологического диспансера Андрей Недбайкин, заведующий неврологическим отделением областной больницы № 1 Андрей Юрченко, руководитель регионального сосудистого центра Ирина Морозова.

Предваряя заседание коллегии, директор департамента задал главный вопрос, на который нужно было найти ответ непосредственно в ходе работы коллегии: есть тарифы, есть современные технологии, есть новейшее медицинское оборудование, обучены специалисты, но почему нет снижения смертности от сердечно-сосудистых заболеваний?

— Может, мы купили не то? Или, может, у нас этими вопросами занимаются не те? — жестко обозначил тему разговора и призвал докладчиков быть откровенными Владимир Дорощенко.

Хотя до конца работы коллегии так и не были названы «не те», а купили, как выяснилось, все-таки именно то, что нужно, картина для непосвященных прояснилась с первых минут, а посвященным только еще раз напомнили, что они наступают на те же грабли. На каком этапе «пробуксовка»? Это на цифрах и фактах — с иллюстрациями — показал главный кардиолог области Андрей Недбайкин.

Но сначала пугающая цифра. В мире ежегодно умирают от болезней системы кровообращения семнадцать миллионов человек. Россия вносит в эту статистику свой весомый вклад — миллион смертей в год. Много это или мало? познаётся в сравнении. В Германии за год умирают по этим причинам всего сто тысяч человек. Численность населения там 81 миллион человек. То есть мы «опережаем» немцев по сердечно-сосудистой смертности более чем в пять раз! Не на десятки процентов, а на сотни. Очевидно, все-таки, что-то не так в нашей консерватории.

Две нозологии активнее других участвуют в зашкаливающих цифрах: ишемическая болезнь сердца и цереброваскулярные заболевания.

— Мы объехали с нашими специалистами все районы области, сделали двадцать четыре выезда, — рассказывает Андрей Недбайкин. — Подробнейшим образом расшифровывали кодировки указания причин смерти. Выдавали методические рекомендации, оказывали методическую помощь. Но результат получили не тот, которого можно было ожидать. По некоторым районам идёт даже не снижение, а рост смертности: Карачевский и Жуковский районы. Высокие показатели смертности в Климовском, Стародубском, Суражском, Дубровском и Жирятинском районах. И далее главный кардиолог еще раз «обозначил на карте» тот тёмный лес, из которого и вырастает эта запредельная статистика. В стационарах области вскрытия умерших от болезней системы кровообращения составляют всего шестьдесят процентов. А остальные сорок? Как у них определялась причина смерти? Наугад? По внешнему виду?

Это в среднем такая цифра. Но во многих районах она значительно ниже. Худшие показатели в Суземке, Севске, Выгоничах, Сельцо, Новозыбкове, Злынке и Почепе. Что же касается умерших на дому, то здесь по области вскрытий всего шесть процентов! От двадцати до тридцати четырех процентов — в Комаричах, Дятькове, Клинцах. Но есть и такие районы, где вскрытий ноль: Дубровка, Рогнедино, Климово, Трубчевск, Навля, Сельцо. Новозыбков, Почеп и Мглин.

Не всегда четко проводятся патанатомические исследования. Это еще один «резерв». Пациент умирает от панкреонекроза, а основная причина смерти: «ИБС, атеросклеротический кардиосклероз». У человека была двусторонняя пневмония, а пишется привычное: «ИБС, атеросклеротический кардиосклероз». Как говорил классик юмора: «Не верь глазам своим…» Но в данном случае какие-то странные шутки получаются. Все понемножку слегка поленились правильно разобраться в истинных причинах смертей, и в кривом зеркале мы видим искаженную картину.

Отсутствуют акты освидетельствования участковыми полицейскими в сорока трех процентах случаев! Но как можно врачу брать на себя ответственность утверждать, что умер человек своей смертью, а не был насильственно умерщвлен? Только акт, составленный полицейским, может уберечь доктора от дальнейшего судебного преследования, если оно будет.

Пациент наблюдается со злокачественным образованием, с хронической обструктивной болезнью легких, тяжелой бронхиальной астмой с дыхательной недостаточностью, но в итоге на вскрытии равно возникает привычное «ИБС, атеросклеротический кардиосклероз» — любимый диагноз.

Есть и еще один мощный резерв — умершие в возрасте старше восьмидесяти лет. Они составляют пятнадцать процентов в причинах смерти от болезней системы кровообращения. Почему бы не поставить диагноз «старость», если человек скончался в возрасте за девяносто в кресле-качалке, читая Пушкина? Хотя, конечно, тут можно и перестараться. На одном недавнем селекторном совещании заместитель министра очень хвалила за хорошие показатели по снижению смертности Тамбовскую область: там чудесным образом все перестали умирать от сердечно-сосудистых заболеваний. Возникло даже подозрение, что вся область дружно побежала трусцой на тренажеры в спортивные залы и все одновременно прекратили пить и . Срочно надо ехать перенимать положительный опыт! Даже по России в среднем цифра смертности от болезнгей системы кровообращения составляет 730 человек, а там 620. У нас на Брянщине она очень прилично ушла за тысячу. Нам первым утренним рейсом туда надо ехать за опытом. Но ларчик открылся просто: выступила начальник отдела статистики министерства и сказала, что тамбовчане в шесть раз увеличили показатель умерших от неточных состояний. Это, как минимум, подозрительно. Нам таких бумажных побед, конечно, не надо. Но процентов пять в этих пятнадцати вполне могут быть бесспорными. И доктора это знают.

Много формализованных протоколов, состоящих чуть ли не из одного слова: «умер». И всё. Никакого анамнеза, никакого сердечно-сосудистого заболевания, ничего нет. Зато есть что? Правильно: «ИБС, атеросклеротический кардиосклероз».

Андрей Недбайкин на все эти несуразности четко указал, но почему-то тут же отметил, что быстрых результатов в улучшении статистики не следует ожидать. А почему? Если это бумажные ошибки, то можно «двоечников» вежливо попросить немедленно поработать над ошибками и не повторять их впредь. А тех, кто будет и далее настойчиво писать только знакомые слова, оставлять «на второй год». Ответственным за оформление свидетельств о смерти надо «только подучиться малость». А главным врачам усилить контроль и вместо детектива на ночь почитывать произведения своих ответственных подчиненных.

Директор департамента просил главного кардиолога назвать-таки тех главных врачей, которые не находят пока времени на скрупулёзный анализ кодировки смертей, но Андрей Недбайкин мудро и стойко воздержался от озвучивания фамилий, а то ведь некоторые коллеги вполне могли бы и в другом статусе выйти из зала.

Почему не снижается смертность от инсультов? Об этом в своем докладе говорил Андрей Юрченко. Он, разумеется, тоже привел пугающие цифры. Каждые полторы минуты в России кто-то заболевает инсультом. Более половины умирают. А из тех, кому повезло выжить, восемьдесят процентов становятся глубокими инвалидами, которые нуждаются в посторонней помощи и уходе. Только двадцать процентов возвращаются к своей прежней работе.

Все — от фельдшера скорой помощи до врача, работающего в стационаре или на амбулаторном приеме, — должны четко понимать, как нужно работать с этими пациентами. Случился инсульт и сразу начинается отсчет времени, каждая минута имеет огромное значение. Вызывается скорая помощь, уже на этапе транспортировки пациенту вводятся препараты, которые защищают мозговую ткань от воздействия повреждающих факторов.

Ядро некроза — шесть минут. В этот период вряд ли какая-либо медицинская служба сможет помочь. Но есть терапевтическое окно — три часа. Если в это время пациента успевают привезти и оказать ему терапевтическую помощь, то зона поражения снижается.

Андрей Юрченко назвал главную причину высокой смертности: люди поздно обращаются за медицинской помощью. Лежат дома и ждут, пока «само пройдёт». И «золотой час» упускают.

Большое количество пациентов лечат в районных больницах, нарушая при этом порядок оказания медицинской помощи. Всем пациентам с подозрением на острое нарушение мозгового кровообращения необходимо оказывать помощь только в специализированных отделениях.

Есть такое заболевание врожденное — аневризма мозга. Десять пациентов на сто тысяч населения. Часть больных умирает от кровоизлияния сразу, но почти половину можно после кровоизлияния спасти. Только эти пациенты должны сразу же, без промедления, попасть на ангиографическое исследование. В Клинцах, например, выявили на КТ аневризму мозга у привезенного на «скорой» пациента, и надо сразу на этой же «скорой» отправлять пациента в Брянск, в областную больницу. Там уже семнадцать таких операций в этом году провели — очень хорошая цифра. И ни одной летальности. До конца года число таких сложнейших операций еще увеличится. Раньше, кстати, оперировали три-пять пациентов в год. Такие цифры сейчас в Калуге и Орле. Мы уже значительно опередили наших соседей. Когда же четко заработает механизм доставки таких больных в областную больницу, спасенных будет еще больше. То есть тех, кому такую операцию можно сделать, нужно везти на скорой помощи на всех парусах.

Однако, как посетовала руководитель регионального сосудистого центра Ирина Морозова приказы департамента по этому поводу на местах не все поняли одинаково. Некоторые все еще «сами с усами». Звонят после того как прошло уже несколько дней и когда уже стало ясно, что сами не справляются с этими пациентами. И создается ситуация, когда вместо «золотого часа» получаются «деревянные дни». Не надо очень долго думать, Ирина Морозова еще раз четко объяснила, что в региональном сосудистом центре готовы круглосуточно, 365 дней в году оказывать любую помощь — и диагностическую и лечебную.

Владимир Волков

Категории:


Комментарии

---