30 июня (1955 года) Борис Литвинов сдал документы для поступления в Смоленский государственный медицинский институт, а 30 июня (1961 года) получил диплом. И как раз 30 июня вышел в свет очередной номер «Брянской медицинской газеты» — не специально к юбилейной дате, а по графику. Нумерология интересная. Но гадать по числам не будем, констатируем очевидный факт — жизнь у заслуженного врача России, одного из самых авторитетных и уважаемых на Брянщине медицинских работников за полвека его трудовой деятельности удалась.
Он начинал в Рогнедино. Помнит свой первый трудовой день — 24 июля 1961 года — в Рогнединской районной больнице, куда прибыл в качестве врача-ЛОР и заместителя главного врача по санитарно-эпидемиологической службе района. И сегодня это — глубинка, удаленный населенный пункт, а пятьдесят лет назад там по окрестностям волки бегали, как по джунглям. Жена получила диплом на год раньше, и именно её направили сюда повышать уровень районного здравоохранения. А уже через год выручать супругу и помогать ей в этом важном деле приехал Борис, молодой дипломированный специалист, которые были тогда (да, кстати, и сейчас) на вес золота. В зравотделе, когда он приехал на распределение, четко высказались: «Есть Чуровичи, Фокино и Жуковский детский тубсанаторий. Но в Рогнединском районе нет заместителя главного врача по санэпидслужбе. Едь в Рогнедино!» — вот и весь разговор на предмет исполнения желаний. Сегодня мы только руками разводим, когда речь заходит о дефиците специалистов. А тогда отработать положенное время после института там, где ты был больше всего необходим, а не там, где тебе больше всего хочется — святое дело, уклониться от исполнения долга не то чтобы неприлично было, а даже и мыслей таких не возникало. Рогнедино — значит Рогнедино.
Большой деревянный дом из четырех квартир. Одну дали им. Так он стал главным санитарным врачом района. Можно сказать, повезло. Сразу, с первых дней — такая ответственная должность и такие большие полномочия. Это сейчас на всех проверяющих инспекторов плюют в высоты птичьего полета — деньги есть, штрафы мизерные, чего их бояться… А тогда с проверяющими общались исключительно «на бреющем полете». Можно было без лишних разговоров угодить за решетку за отклонение от норм. Санитарный врач — гроза всех пищевиков и продавцов. Тотальный дефицит… Нарушений много. Приходилось «применять меры воздействия». Но ценных кадров на периферии всегда не хватало. Был такой эпизод: оштрафовал «за антисанитарию» директора закусочной. А когда его уже назначили в 1965 году главным врачом больницы, то этот директор пришел к нему работать заместителем по хозчасти — завхозом. И по деловым качествам очень пришелся ко двору.
Многие медики любят рассказывать о том, как они еще в раннем детстве лечили кукол и даже перевязывали порезанные пальцы своим сверстникам, и это определило дальнейший выбор — кроме как врачами они себя уже никем не представляли. Он тоже умел перевязывать пальцы, но даже и не думал о врачебной карьере. В семье были, в основном, учителя и военные. Только брат Павел был медработником. Он в 1939 году закончил Бежицкую фельдшерско-акушерскую школу. В детстве и в юности они были очень похожи друг на друга. Даже родная тетка их путала иногда: то его назовет Павликом, то Павла — Борькой. Но так получилось, что Павлик погиб под Сталинградом. Он работал с хирургами в военно-полевом госпитале. Бомба попала точно в цель. Прямо в операционную. Уже после войны — через тринадцать лет — пришло письмо от друга Павла, с которым они вместе служили. Друг в медсанбате, а Павел в военно-полевом госпитале. Друг написал, как это было. От прямого попадания всех разметало по окрестностям, идентифицировать никого не было никакой возможности. Поэтому долгое время Павел считался без вести пропавшим. На семейном совете тогда решили: хочешь не хочешь, а должен продолжить дело брата!
Но он уже чуть не стал военным. Учился отлично, спортсмен… Военком давно к нему присмотрелся, собрался направлять его в высшее военное училище, но вмешался старший брат Иван. Он был партийным работником, учился в ВПШ — в высшей партийной школе. Борис Капитонович родом из Новозыбковского района, но тогда школу заканчивал в семье брата в Демидове Смоленской области. Брат работал в райкоме. Шишка местного значения. Второй секретарь. Прилетел, а невестка тут же и сказала радостную весть: «Боря уже в армию идет, в военное училище!..» Он учиняет разборку полетов: «Я тебе сейчас покажу армию, — волнуется Иван, — ремень только сниму… Ты забыл свое обещание, которое на семейном совете давал…» Набирает номер телефона военкома: «Василий Иванович, отдай документы парню, он пойдет в медицину…» Военком посопротивлялся немного, но отпустил.
Поступать в медицинский тогда было не так просто, как сейчас. Конкурс одиннадцать человек на место. Набрал проходной балл. Химию и немецкий язык сдал на «отлично», и еще две четверки… И было у него еще одно преимущество: он спортом занимался активно, а ректор, сам спортсмен, на это обращал внимание. Спортсменом Борис Литвинов был настоящим. Некоторые его рекорды до сих пор там не побиты. Легкая атлетика — не самый легкий вид спорта, хоть она и называется легкой. А бег на средние дистанции — вообще, не для слабых: кто пробовал, тот знает, что это такое. Если в спринте можно «на форсаже» выложиться всего на ста метрах, а на длинных дистанциях можно бежать, экономя силы, то на средних нужно бежать и быстро и долго: все восемьсот или полторы тысячи метров почти на полной мощности. Не у каждого хватает дыхалки. Этот спорт требует очень серьезных тренировок. Каждый день подъем в шесть утра и пробежка… до седьмого пота. Вот оттуда у него и заряд бодрости, до сих пор: ему уже семьдесят четыре года, а он не ощущает тех проблем, которые беспокоят ровесников. Среди разных званий и наград есть у него одно, по-моему, если не главное, то очень престижное во все времена — «Мастер спорта».
Главным санитарным врачом района он проработал чуть больше года. А потом получилось так, что неожиданно уехал из Рогнедино рентгенолог. Главный врач Вера Андреевна Орлова к нему: «Борис, выручай!» Без рентгена районной больнице очень тяжело. Он проучился в областной больнице — в те времена разрешалось готовить специалистов так — и получил удостоверение врача-рентгенолога. А в 1963 году уезжает врач, работавшая заместителем по лечебной работе. Опять его приглашает Вера Андреевна: «Борис, выручай!» Очередная ступень роста… А потом он стал и главным врачом. Хирургию при этом не бросал. Район дальний, хирурги часто менялись. Три года отработает — уходит. Он мог оперировать. На шестом курсе ходили дежурить, набирались опыта, обучались сами с большим интересом. Уже работая рентгенологом, он занимался и хирургией, и руководил…
Когда за всё отвечает главный, тогда проблем как бы и не замечаешь. Но когда он сам стал главным, все проблемы сразу обнажились. Все надо решать и все надо решать именно тебе и никому другому. Печное отопление, грибок… Район расформировали, получили под поликлинику бывшее здание райкома партии — там тоже печное отопление. Полторы тысячи кубометров дров нужно было заготовить! Заготовили… Но привезти не на чем. Дошло до того, что он напросился на прием к министру Российской Федерации Владимиру Васильевичу Трофимову — профессионалу высшего класса, хорошо знавшему свое дело. Пробиться было невозможно. Это было всем известно. Но он прошел. И первый вопрос министра: «А кто тебя отпустил?» Он, разведя руками, искренне отвечает: «А я в отпуске… В свое, как говорится, личное время…» И это министра расслабило. В отпуске ведь никто не мог запретить «заглянуть к министру».
Брянскую область по линии онкологии курировала Лидия Федоровна Никитина. Ему подсказали еще в Брянске: подойди к Лидии Федоровне. Она и помогла попасть на прием. Трофимов поднимает трубку своего министерского телефона и звонит в Ногинск: «Там у вас три машины выделены для здравоохранения, две, я знаю, распределены, а одна еще нет, так вот отдайте её в Брянскую область, в Рогнединский район — только для больницы…» И после Нового года машину, действительно, пригнали — лесовоз, ЗИЛ-157К. По рогнединскому бездорожью без такой техники было не проехать.
Потом он нашел восемнадцать тысяч рублей и на то, чтобы сделать отопление в этом бывшем здании райкома партии и в районной больнице. Цифра смешная по сегодняшним меркам, а тогда рубль весил много. Нашел взаимопонимание, выделили средства. Стоило только затопить — чудо: грибок исчез! Сколько с ним боролись безуспешно, а отопление — великое дело — все сразу «вылечило». При постоянной нормальной температуре всё быстро просохло и даже запахи нехорошие улетучились.
В поликлинике затопили седьмого ноября, к празднику, да не простому, а юбилейному — 50-летию Октябрьской революции. К дате. Тогда все старались запустить или сдать в строй не просто так, а к какой-нибудь важной дате. Ну, как сейчас, например, в Северной Корее… — в честь дня рождения дорогого Ким Чен Ира или великого солнца Ким Ир Сена… На торжественный пуск отопления приехали и из райкома партии, и из райисполкома… Событие, однако. Но пропаганда пропагандой, а населению и персоналу удалось обеспечить нормальные условия для лечения и работы. И в том же году Борис Капитонович получил заслуженную награду — значок «Отличник санитарной обороны СССР». Конечно, не только за отопление. Главное — он добился снижения детской смертности, уровень которой, когда он начинал, в районе был намного выше, чем в среднем по области. Областная цифра: 18 — 20 смертей на тысячу новорожденных. Он снизил ее в районе до 11 — 12, что было близко уже к среднероссийским показателям.
В 1968 году — очередной крутой поворот судьбы: супруга закончила ординатуру и получила направление в первую областную больницу. А его райком не отпускает. Нельзя же обезглавить районное здравоохранение. Очень не хотели отпускать, а просто так, без приказа, не уедешь. Но потом-таки сжалились, учли семейные обстоятельства.
В областной больнице он проработал три года. Жили в Брянске на частной квартире. Семья пять душ. С ними двое детей и теща. Что делать? Предлагали для улучшения жилищных условий съездить поработать за границей — в Алжире. Но жена категорически не хотела никуда ехать, дети… А потом ему сказали так: «Хочешь получить квартиру, пиши заявление на перевод в онкодиспансер». И пришел приказ: «Перевести врача-рентгенолога областной больницы № 1 Литвинова Б.К. на должность главного врача областного онкологического диспансера». 1971 год. Апрель. Тогда диспансер располагался не там, где сейчас, а возле «Пушки», в низине… Его отговаривали: «Боречка, куда ты идешь, там болото…» «Ничего выберемся, не привыкать…» И началась большая стройка. Уже первого августа 1971 года переселились в новое здание. Выбрались…
Это были годы кропотливой работы, как он сам называет этот период. Тут, в онкодиспансере, в полной мере проявились его организаторские способности. У них в семье все люди творческие. Прадед даже был богомазом, ремонтировал церкви и писал иконы. Новозыбковский собор по сей день украшают его фрески… Дед был крестьянином. Отец служил в Кронштадте, его призвали в 1914 году, попал в минный батальон. Он рассказывал, что когда началась революция, их батальон направили разгонять юнкерское училище. И заняли они его без всяких боев и кровопролитий. Без всякого киношного геройства. Юнкеров отпустили по домам. А самих их поставили на охрану этого училища — чтоб его просто не растащили по кусочкам. Потом, когда отец приехал в деревню, его сразу же назначили председателем сельского совета. Кронштадтец, морфлотец… Оплот революции… Как его мама потом говорила: «Ваш папа — папочку подмышку и пошёл…» Да, так и пошел по руководящей стезе. Он был и председателем сельсовета, и председателем колхоза, и ревизором… — грамотный, в общем, был мужик, успел окончить три класса церковно-приходской школы, что по тем, революционным временам, было никак не хуже, чем нынешний диплом «юриста-экономиста», полученный за деньги. А потом самоучкой — экстерном — доучился он и до механика дизельных электростанций. Во как! Деловые качества… И у Бориса Капитоновича в жилах та же кровь…
Заболеваемость была высокой. Он сделал аналитические выкладки, доказал, что в перспективе поток пациентов на существующих площадях пролечить не удастся. Ему ответили, чтобы был доволен тем, что у него есть. Но про больных почему-то не подумали. Тогда он пошел к Сергею Сергеевичу Сысоеву, заместителю председателя облисполкома. Серьезный разговор состоялся. Сысоев понял, что в онкологии проблемы слишком серьезные и, сильно призадумавшись, сказал: «Заказывай проект!» Тогда у власти была когорта очень сильных людей. Сысоев был одним их таких. Если сказал, то это строже закона. И слово держал. Сказано — сделано. Нашли деньги, заплатили за проектные работы, построили один из новых корпусов — терапевтический. Потребовалось новое оборудование. Рентгеновская аппаратура была старая, добитая. Он выбил новый немецкий аппарат. Потом «Лучи» заменили на «Рокусы». Но к концу 80-х этого уже стало мало. Посоветовался и заказал проектную документацию еще на два здания, которые нужно было приспособить для лабораторного корпуса. В девяностые годы — когда все кругом рушилось — у него началась стройка. Когда комиссия принимала объект, у одной проверяющей возникли сомнения: «Послушайте, так тут же два корпуса… а написано: корпус?» Ей быстро разъяснили, что это опечатка в документе: не «корпус», мол, это, а «комплекс» — терапевтический комплекс… Она согласилась…
«Как это у тебя все так гладко получилось, когда у всех застой и простой?..» Такой вопрос тогда он часто слышал. А что отвечать, и сам не знал. «Да вот — получилось…» Наверное, это важно во все времена — правильно руку на пульсе держать.
Выездные семинары, конференции… с 1971 года тесные связи установлены с Обнинском — с институтом медицинской радиологии. 15 апреля он приступил к работе, а 24 мая к нему уже пришли «ребята из Обнинска», как он их называет. Запомнилось, что тогда лил теплый дождь, и они пешком, босиком, пришли с автовокзала. Вот не зря же говорят, что дождь — к успеху. Связи завязались очень тесные и плодотворные: наука и практика. Из онкодиспансера направляют в Обнинск пациентов для консультации, а это, в свою очередь, дает материал для изучения.
Когда он пришел в диспансер, было три отделения, а когда уходил — восемь. Все это позволило добиться неплохих результатов. Была создана противораковая комиссия, разбиравшаяся с ошибками и недочетами, работало общество, потом переименованное в ассоциацию онкологов, к нам в область приезжали ведущие специалисты ведущих институтов. Он получил сначала звание отличника здравоохранения — в 1987 году, а через три года — звание заслуженного врача РФ. И еще орден — «Знак Почета».
Борис Капитонович проработал в онкологии тридцать лет. В этой сфере медицинской деятельности быстрых результатов не бывает. Он заложил прочный фундамент, хотел бы еще много чего сделать, но вмешалась менявшаяся тогда с почти с итальянской быстротой власть. Незабвенный областной чиновник, известный своим нестандартным лексиконом, особенно однажды заинтриговавший членов высокого собрания так и не разгаданным до сих пор ребусом про «сразу два удовольствия», которые кто-то из стоявших «на ковре» хотел получить «одним прибором», сказал грубо и по-революционному просто: «Пиши заявление, все равно уберем». Ему откровенно стали мешать работать…
— Выезжаю срочно в Кокино, — заторопился Борис Капитонович. Сейчас он заведует рентгенкабинетом в Выгоничской районной больнице. — Планируем временно перенести туда цифровой флюорограф, чтобы обследовать все население поселка, особенно студенческое, есть случаи заболеваний туберкулезом среди студентов. Сюда всех не привезешь, а на месте полный охват…
И вот в таком ритме Литвинов воюет с болезнями ровно полвека… В таком ритме работают и многочисленные его ученики, которыми он по праву гордится и имена которых называет с особой теплотой.
